Московский дворик картина по номерам

Указанные на данном сайте технические характеристики, информация о внешнем виде товара, стране производителе, комплекте поставки носят ознакомительный характер и основаны на сведениях, предоставленных производителем.

Подборка товаров из категории Раскраски по номерам репродукции картин:

Купившие этот товар также смотрели:

Вы просматривали

Новые записи в блоге

Отзывы покупателей

Настоящим я даю свое согласие ООО «Много Мебели», зарегистрированному по адресу: Российская Федерация, Саратовская область, Саратовский район, с. Клещевка, Литер Г2 на обработку моих персональных данных (далее – «ПДн»), которые указаны в настоящей форме, а также иных персональных данных, которые стали известны ООО «Много Мебели».

Целями предоставления ООО «Много Мебели» ПДн являются:

• обработка и исполнение оформленных мною заказов;
• осуществление клиентской поддержки;
• обработка сообщений от клиента, которые направлены через форму обратной связи;
• продвижение представленных к продаже товаров, работ, услуг;
• проведение клиентских маркетинговых исследований;
• обеспечение сервиса дистанционной торговли;
• проведение рекламных акций и акций повышения лояльности клиентов, оповещение клиентов (СМС, мессенджеры, иное), управление доступом в личном кабинете клиента;
• иные цели, допустимые действующим законодательством Российской Федерации.

Настоящее согласие дается на осуществление следующих действий в отношении моих ПДн: сбор, запись, систематизация, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), извлечение, использование, передача (предоставление, доступ), блокирование, удаление, уничтожение персональных данных, способом как автоматизированной, так и неавтоматизированной обработки ПДн.

Порядок и условия обработки ПДн регулируются Политикой ООО «Много Мебели» в отношении обработки персональных данных, с дополнительной информацией по вопросам обработки ПДн можно ознакомиться в Правилах работы сайта.

Настоящее согласие может быть отозвано путем направления мной письменного заявления об отзыве согласия на обработку моих ПДн, но при условии установления моей личности.

Художники писали Москву столько раз, что из картин с видами столицы можно составить путеводитель. Сегодня мы пройдемся по местам, которые изображены на картине «Московский дворик» Василия Поленова, и посмотрим, что в этом уголке города осталось неизменным, а что за полтора века исчезло.

Это он удачно зашел

«Вы собираетесь поселиться в Москве, это не что иное, как несчастное подражание Репину. Москва Вам ровно ни на что не нужна, точь-в-точь, как и вся вообще Россия. У Вас склад души ничуть не русский. Мне кажется, что Вам лучше всего жить постоянно в Париже или Германии», — как же был не прав критик Владимир Стасов, высказав эти слова молодому художнику Поленову, который собирался ехать из родного Петербурга в Москву — писать монументальную и очень русскую картину «Пострижение негодной царевны». И не только ее: вернувшегося из путешествия по Европе Поленова привлекало все отечественное, от боярских теремов до заросших прудиков, от величественных побед России и ее древней истории до усадебных садов. «Теперь у меня русские сюжеты в голове», «Как Европа ни хороша, а Россия в деревне мне милей в сто тысяч раз», — признавался друзьям, в том числе Репину, Поленов. Вердикт Стасова его смутил и обескуражил.

Стасов, впрочем, смягчился и добавил: «Разве только с Вами совершится какой-то неожиданный переворот, откроются какие-то неведомые доселе коробочки и польются неизвестные сокровища и новости. Конечно, я не пророк!»

Стасов оказался пророком. И переворот случился. Причем совершенно неожиданно для самого Поленова. Приехав в 1877 году в Москву, он три недели искал себе съемную квартиру, которая могла бы одновременно стать мастерской. В конце июня такое место было найдено. Арбат, пересечение Дурновского и Трубниковского переулков, дом, который в архивных книгах записан как «дом Юрьева», а потом — как «дом Баумгартен». Осматривая потенциальное место жительства, художник взглянул в окно, и вот здесь и случился тот самый переворот, который напророчил Стасов.

Из окна открывался вид на разросшийся сад, белый усадебный дом и сарай, зеленую лужайку, раскинувшуюся между домами, и две древние церкви. И свет: пронзительный солнечный свет июньского утра. Поленов обожал свет и воздух: позже это мешало ему писать мрачные картины на древнерусскую тематику, но именно его любовь к солнцу, радостным пейзажам и природе позволила ему очароваться двориком.

«Увидал на двери записку, зашел посмотреть и прямо из окна мне представился этот вид. Я тут же сел и написал его», — вспоминал позже Поленов. В общем, как сказал бы один киногерой, это он удачно зашел.

Вряд ли, конечно, замечают искусствоведы, Поленов ходил искать жилье с этюдником и красками, да и за пару часов такое полотно написать невозможно. Скорее всего, он сделал первый набросок, а потом, поселившись в доме Баумгартен, закончил работу.

— Сам Поленов не придавал картине особого значения, — замечает искусствовед Наталья Игнатова. — Это было самое начало его творческой карьеры. В письме к художнику Ивану Крамскому он сожалел, что «не имел времени сделать более значительной вещи». Критики писали про «прелестный, смеющийся, миниатюрный ландшафт», а Павел Третьяков, который купил у Поленова «Дворик», описал картину всего лишь как «очень милую вещь».

Это потом искусствоведы назовут «Дворик» вершиной творчества Поленова, жемчужиной русской живописи, символом истинной России и расскажут про самодостаточность композиции. Это потом «Московский дворик» попадет на форзацы учебников по русскому языку и литературе, а школьники будут писать о пейзаже сочинения. Пока, в конце 1870-х, Поленов дарит копию «Дворика» Ивану Тургеневу, отметив, как проза писателя сочетается с настроением его картины. Правда, Тургеневу достается безлюдный вариант дворика. Считается, что детей, кошек и кур Поленов писал не с натуры, а из головы.

А вот церкви, которые создают ту самую «самодостаточность композиции», реальны. На переднем плане — храм Преображения Господня на Песках, который уже в XVIII веке считался старинным. Он был построен не позже 1639 года стрельцами, которые жили в этой местности при царе Михаиле Федоровиче. Местность была песчаной, потому храм и получил такое название. Стрельцы были люди богатые, поэтому к середине XVII века деревянная церковь превратилась в роскошный образец русского зодчества — пятиглавый белокаменный храм с большой трапезной, колокольней и северным приделом во имя Святителя Николая. Храм пережил два пожара: в 1752 году и, конечно, в 1812-м. Солдаты Наполеона, кстати, еще и осквернили храм, сломали Святые престолы, растащили утварь. Но москвичи настолько любили стрелецкую святыню, что к 1877 году полностью ее восстановили.

На заднем плане — церковь Николы Чудотворца в Плотниках. Она находилась в трех-пяти минутах ходьбы от храма на Песках. Ее основали в 1625 году дворцовые плотники, которые отстраивали Москву после Смутного времени и пожаров. В 1670-м церковь стала каменной. Она была любима местным купечеством, а в 1908-м получила настоятеля Иосифа Фуделя, который стал выпускать журнал «Приходский вестник» — этот первый религиозный журнал в России просуществовал семь лет.

На Поленова при выборе жилья повлиял не только живописный вид, но и, скажем так, контингент. «Арбат того времени — это место, любимое творческой интеллигенцией, — говорит исследователь города Олег Робинов. — В XIX веке здесь много кто интересный жил. Сергей Тимофеевич Аксаков с семьей, к ним в гости заходил Гоголь, уже незадолго до смерти. Прямо в последние недели, с дочерьми Аксакова общался. Пушкин ходил в храм, который в Песках. Скрябин жил неподалеку. Вообще многие люди выбирали эти места из-за того, что там жили Пушкин и Гоголь. Даже мой прадед поселился на Арбате именно по этой причине — он, кстати, в этих местах однажды совершенно случайно встретил Толстого».

Сам Поленов писал, что живет «между Новинским бульваром и Собачьей площадкой». Писал не без гордости: Собачьей площадкой называлась площадь на пересечении Кречетниковского, Дурновского, Борисоглебского, Собачьего, Малого и Большого Николопесковских переулков и улицы Большой Молчановки. Здесь стояли дворянские усадьбы в стиле ампир и неоготики, и именно Собачку больше других мест любили интеллектуалы Москвы. В XX веке на Собачке жили Марина Цветаева и Владимир Ленин.

Что не сохранилось 

Сейчас, чтобы попасть на место создания легендарного «Московского дворика», нужно выйти из станции метро «Смоленская», пройти минут пять по шумному Новинскому бульвару, свернуть в арку современного отеля Lotte Plaza, пройти еще немного по Дурновскому переулку, который ныне носит название Композиторской улицы, и увидеть, что изменилось здесь, кажется, все. Спустя полтора века это место выглядит полной противоположностью поленовскому пейзажу. Вместо залитой солнцем лужайки — мощеные плиткой улицы, вместо гуляющих детей — хмурые спешащие по делам москвичи, вместо сада и сарая — серые здания, отели и офисы, чуть дальше — современные высотки-книжки Нового Арбата с ядреной неоновой подсветкой.

Дом Баумгартен не сохранился уже при жизни Поленова, о чем сам художник рассказывал с большой печалью. Сейчас на его месте — жилой комплекс «Дом на Композиторской», построенный в 2006 году в стиле конструктивизма, серый, с маленькими цветными окошками. Снаружи он немного нелепый, но внутри у него потолки под три метра, свободные планировки и террасы. На крыше — зимний сад, под землей — парковка, между ними — бассейн на 25 дорожек и куча магазинов.

На скругленном углу дома — японское кафе Corner, маленькое, уютное, с симпатичными розовыми креслами и блюдами вроде панна-котты со вкусом сакуры, хлопкового чизкейка и жаренного с бататом осьминога. Мило очень, но никаких следов Поленова и русского духа нет и в помине.

Церковь в Плотниках не сохранилась тоже. Труд и святыню строителей Москвы закрыли в 1929 году, в 1932-м — снесли. На ее месте стоит жилой дом №45/24 по улице Арбат, построенный в 1933–1935 годах по проекту архитектора Леонида Полякова. Дом красивый — добротная огромная сталинка с колоннами и тихим двором. На первом этаже торгуют часами, золотом, янтарем и шампанским — с одной стороны дома. С другой — кормят шаурмой (в кафе «Восточный квартал») и наливают стаут и сидр (в пабе Ulysses). Рядом расположен отдел УВД, а во дворе весной отчего-то остро пахнет свежими грибами. Единственное, что здесь напоминает о красивой и любимой ремесленниками и купцами церкви — синяя табличка с QR-кодом на фасаде здания.

Что сохранилось 

А вот храму Преображения Господня на Песках опять повезло. Никак стрельцы-основатели передали любимой постройке немного своей удачи. Церковь закрылась в 1932 году, после войны ее признали памятником архитектуры, а с 1956 года в здании размещалось объединение кукольных фильмов студии «Союзмультфильм». Возможно, оттого Чебурашка и другие герои советской мультипликации такие добрые — их создавали буквально в намоленном месте.

В 1991 году храм снова открылся для прихожан, да еще и унаследовал звонкий и печальный голос Страстного монастыря, взорванного в 1930-х годах — сюда привезли и установили десять уцелевших колоколов.

Путь от Трубниковского переулка до храма проходит через Спасопесковскую площадь, мимо резиденций послов США и Испании. На площади летом зелено, зимой — снежно, стоит памятник Пушкину и наконец-то находится место для памяти: таблички на столбах по периметру сквера рассказывают историю и храма, и площади, и картины «Московский дворик».

В храме при входе висит его краткая история — и начинается она с упоминания картины Поленова. Сейчас в Песках ведутся службы, обычно здесь немноголюдно, сумрачно, тихо и тепло, причем тепло во всех смыслах: служители очень рады приходящим сюда людям. Мне по крайней мере были.

Храм Спаса на Песках — центральный образ на картине Поленова и самый запоминающийся. Пока он стоит на своем месте, легендарный вид легко узнается, несмотря на обилие современных домов вокруг.

На этом можно было бы закончить, но о времени Поленова напоминает кое-что еще. Это, как ни странно, «контингент». Вплоть до 1917 года, как рассказывает С. Т. Коненков в книге «Мой век», на Арбате еще цвели и множились мастерские художников, некоторые из них по совместительству были революционерами. Потом здесь селились пролетарии, появлялись маргинальные диаспоры, местные дворы брали штурмом уличные музыканты и художники, а чаще — алкоголики, которые считали себя музыкантами и художниками. В наше время почтенных арбатских бабушек нервировали неформалы. Потом привлеченные недорогими хостелами мигранты, после встречи с которыми почтенные арбатские бабушки чуть не попросили вернуть неформалов обратно, а хостелы убрать. Ну хорошо, я утрирую, но публику на Арбате до сих пор можно встретить самую разную.

В 2020-е сюда приходят московские деятели современного искусства. Связано это отчасти с открытием фонда Ruarts, который появился в Трубниковском переулке на месте того сада, который написал Поленов. Дорога к фонду отмечена стикерами как уличных художников, так и «официальных» арт-сообществ. Лично мне попадались известные в сфере стрит-арта «Артмоссфера» и «Формат Один». В фонде проводятся выставки, посвященные переосмыслению русской культуры современным искусством, — первой была «Мягкая Родина», сейчас проходит «True ли» — и действует библиотека.

— Фонд был открыт в апреле 2021 года, он занимает шестиэтажный особняк, — рассказывает Стася Кроль, PR-директор Ruarts. — Изначально это был доходный дом, затем его полностью реконструировали и планировали превратить в апарт-отель, но стройка была заморожена, особняк продан. Теперь здесь обитаем мы. По соседству живет некоторое количество дружественных нам художников, они любят заходить к нам в фонд не только на вернисажи, но и просто так, проходя мимо. Например, Михаил Розанов, который, к слову, снимался в фильме «Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви» Соловьева, где действие происходило в соседних домах, а на кадрах можно увидеть наш переулок. Михаил Молочников, живущий на Арбате, и Миша Бурый, который обитает в двух кварталах от нас, также нередкие гости.

Спрашиваю, планирует ли фонд стать маленькой реинкарнацией Собачьей площадки, которая, кстати, исчезла в советское время со строительством Нового Арбата.

— Фонд открылся всего год назад, и, несмотря на близость к Новому и Старому Арбату, это непроходное место, — говорит Стася. — Нужно время, чтобы дорога к нам была протоптана и жизнь внутри забурлила. Иногда мы выходим на крышу здания, чтобы насладиться видом церкви, которую в свое время писал Поленов из окна своего дома напротив, а в офисе слышен колокольный звон.

Уходя из Трубниковского переулка, я думаю: осталось ли это место символом Москвы? Да, осталось. Просто Москва меняется — во времена Поленова ее символами были сад, усадебный домик, церкви и лужайка. В наш век — плитка, современные здания, кафе с необычной кухней, суета людей и шум машин.

Здорово, что хотя бы стрелецкая древняя церковь с ее лихой судьбой неизменна. А она, напомню, центральный объект всего пейзажа. Который образует идеальную композицию, что бы ни строили вокруг. И здорово, что всегда найдутся люди, чтобы если ее не написать, то хотя бы ею восхититься.

Иллюстрации: фрагмент картины Василия Поленова «Московский дворик», @Марина Лепина