Мастер и маргарита номер квартиры

Одним из первых и самых животрепещущих вопросов стал «квартирный вопрос»:

«Самый переезд не составил для меня особенных затруднений, потому что багаж мой был совершенно компактен. Все мое имущество помещалось в ручном чемоданчике. Кроме того, на плечах у меня был бараний полушубок. Не стану описывать его. Не стану, чтобы не возбуждать в читателе чувство отвращения, которое и до сих пор терзает меня при воспоминании об этой лохматой дряни…
И вот тут в безобразнейшей наготе предо мной встал вопрос… о комнате. Человеку нужна комната. Без комнаты человек не может жить. Мой полушубок заменял мне пальто, одеяло, скатерть и постель. Но он не мог заменить комнаты, так же как и чемоданчик. Чемоданчик был слишком мал. Кроме того, его нельзя было отапливать. И, кроме того, мне казалось неприличным, чтобы служащий человек жил в чемодане».

СМОТРИТЕ ЭЛЕКТРОННУЮ ВЫСТАВКУ«КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС»

Первым постоянным московским адресом, который оставил неизгладимый след в судьбе Булгакова, стала Большая Садовая улица д.10 кв. 50. Эта комната его сестры Надежды и ее супруга Андрея Земского для Булгакова была спасением. Именно так он отзывался о ней в письмах матери. И хотя Михаил Афанасьевич позволял себе иронически высказываться о своей «крыше»: «Правда, это отвратительный потолок — низкий, закопченный и треснувший, но все же он потолок, а не синее небо в звездах над Пречистенским бульваром» — это была настоящая крыша над головой, которую он, к слову сказать, в голодные 1920-е гг. считал наивысшей радостью.

«Домом 302-бис с нехорошей квартирой 50» назвал Михаил Афанасьевич дом на Большой Садовой в своем романе «Мастер и Маргарита»; «гнусной комнатой гнусного дома» называл М. Булгаков свое жилище в дневнике за 1923 г. В письме сестре Надежде Афанасьевне Булгаковой — Земской за 1921 г. сохранилось шутливое стихотворение о новом месте жительства, в котором лишь отчасти отражен советский коммунальный быт большой квартиры:

На Большой Садовой
Стоит дом здоровый.
Живет в доме наш брат
Организованный пролетариат.
И я затерялся между пролетариатом
Как какой-нибудь, извините за выражение,
атом.
Жаль, некоторых удобств нет
Например – испорчен ватерклозет.
С умывальником тоже беда:
Днем он сухой, а ночью из него на пол
течет вода.
Питаемся понемножку:
Сахарин и картошка.
Свет электрический – странной марки:
То потухнет, а то опять ни с того
ни с сего разгорится ярко.
Теперь, впрочем, уже несколько дней
горит подряд,
И пролетариат очень рад.
За левой стеной женский голос
выводит: „бедная чайка…“
А за правой играют на балалайке.

ПОСЕТИТЕ САЙТ ПРОЕКТА «ДОМ 10 НА БОЛЬШОЙ САДОВОЙ»

Быт в квартире № 50 пугал не только пьяными поющими за стеной соседями, но и неустройством быта: отсутствием отопления, нестабильным водоснабжением, несоблюдением чистоты в квартире и многим другим. Так, в письме к сестре Наде за 1922 г. Булгаков пишет: «Я бы описал тебе, как у меня в комнате в течение ночи под сочельник и в сочельник шел с потолка дождь» или «Топить перестали в марте. Все переплеты покрылись плесенью». 1921-1922 гг. были самым сложным периодом жизни Михаила Афанасьевича, как впрочем, большинства москвичей: отсутствие рабочих мест, маленькая плата на государственных службах, сворачивание предприятий, голод. В феврале 1922 г. Булгаков запишет в дневник:

«Идет самый черный период моей жизни. Мы с женой голодаем. Пришлось взять у дядьки немного муки, постного масла и картошки….Обегал всю Москву — нет места… Валенки рассыпались».

Из переписки с матерью и сестрой за 1921-1922 г. видно, что проблемы были не только с валенками, но и одеждой, мебелью, кухонной утварью. Соседи М. Булгакова, скандальные, безработные люди, варившие самогон, становились прототипами героев его литературных произведений. Обратитесь к произведениям М.А. Булгакова, чтоб поближе познакомиться с жильцами «самой известной квартиры в Москве».

В рассказе «№ 13 — Дом Эльпит-Рабкоммуна» М.Булгаков описывает переломный момент в истории известнейшего московского доходного дома на Большой Садовой:

«Так было. Каждый вечер мышасто-серая пятиэтажная громада загоралась сто семьюдесятью окнами на асфальтированный двор с каменной девушкой у фонтана. На гигантском гладком полукруге у подъездов ежевечерне клокотали и содрогались машины, на кончиках оглоблей лихачей сияли фонарики-сударики. Ах, до чего был известный дом. Шикарный дом Эльпит…
Четыре лифта ходили беззвучно вверх и вниз. Утром и вечером, словно по волшебству, серые гармонии труб во всех 75 квартирах наливались теплом. В кронштейнах на площадках горели лампы… В недрах квартир белые ванны, в важных полутемных передних тусклый блеск телефонных аппаратов… Ковры… В кабинетах беззвучно-торжественно. Массивные кожаные кресла. И до самых верхних площадок жили крупные массивные люди. Директор банка, умница, государственный человек с лицом Сен-Бри из „Гугенотов“, золотистые выкормленные женщины, всемирный феноменальный бассолист, еще генерал, еще… И мелочь: присяжные поверенные в визитках, доктора по абортам…
Большое было время…
И ничего не стало. Вот тогда у ворот, рядом с фонарем (огненный „No 13“), прилипла белая таблица и странная надпись на ней: „Рабкоммуна“. Во всех 75 квартирах оказался невиданный люд. Пианино умолкли, но граммофоны были живы и часто пели зловещими голосами. Поперек гостиных протянулись веревки, а на них сырое белье. Примусы шипели по-змеиному, и днем, и ночью плыл по лестницам щиплющий чад. Из всех кронштейнов лампы исчезли, и наступал ежевечерне мрак.
В нем спотыкались тени с узлом и тоскливо вскрикивали:
— Мань, а Ма-ань! Где ж ты? Черт те возьми!»

Дом, который Булгаков называл проклятым, появляется и в повести «Тайному другу»:

«В этот момент случилось что-то странное. В нижней квартире кто-то заиграл увертюру из «Фауста». Я был потрясен. Внизу было пианино, но давно уже никто на нем не играл. Мрачные звуки достигали ко мне. Я лежал на полу, почти уткнувшись лицом в стекло керосинки и смотрел на ад. Отчаяние мое было полным, я размышлял о своей ужасной жизни и знал, что сейчас она прервется наконец.

В голове возникли образы: к отчаянному Фаусту пришел Дьявол, ко мне же не придет никто. Позорный страх смерти кольнул меня еще раз, но я его стал побеждать таким способом: я представил себе, что меня ждет в случае, если я не решусь. Прежде всего, я вызвал перед глазами наш грязный коридор, гнусную уборную, представил себе крик замученного Шурки. Это очень помогло, и я, оскалив зубы, приложил ствол к виску. Еще раз испуг вызвало во мне прикосновение к коже холодного ствола».

СМОТРИТЕ ФОТОГРАФИИ МАКЕТА ДОМА 10 НА БОЛЬШОЙ САДОВОЙ

фото: Иван Пушкин

Герой вспоминает давно прошедшие времена, включая небольшой период времени проживания в коммунальной квартире:

«Проснулся, всхлипывая, и долго дрожал в темноте, пока не понял, что я в Москве, в моей постылой комнате, что это ночь бормочет кругом, что это 23-й год.
Хромая, еле ступая на больную ногу, я дотащился к лампе и зажег ее. Она осветила скудность и бледность моей жизни».
Здесь же писатель приводит один из своих постоянно повторяемых диалогов с соседкой: «Каждую ночь в час я садился к столу и писал часов до трех-четырех. Дело шло легко ночью. Утром произошло объяснение с бабкой
Семеновной.
— Вы что же это. Опять у вас ночью светик горел?
— Так точно, горел.
— Знаете ли, электричество по ночам жечь не полагается.
— Именно для ночей оно и предназначено.
— Счетчик-то общий. Всем накладно.
— У меня темно от пяти до двенадцати вечера.
— Неизвестно тоже, чем это люди по ночам занимаются. Теперь не царский режим.
— Я печатаю червонцы.
— Как?
— Червонцы печатаю фальшивые.
— Вы не смейтесь, у нас домком есть для причесанных дворян. Их можно туда поселить, где интеллигенция, нам рабочим, эти писания не надобны.
— Бабка, продающая тянучки на Смоленском, скорее частный торговец, чем рабочий.
— Вы не касайтесь тянучек, мы в особняках не жили. Надо будет на выселение вас подать.
— Кстати, о выселении. Если вы, Семеновна, еще раз начнете бить по голове Шурку и я услышу крик истязуемого ребенка, я подам на вас жалобу в народный суд, и вы будете сидеть месяца три, но мечта моя посадить вас на больший срок.
Для того, чтобы писать по ночам, нужно иметь возможность существовать днем. Как я существовал в течение времени с 1921 г. по 1923 г., я Вам писать не стану. Во-первых, Вы не поверите, во-вторых, это к делу не относится. Но к 1923 году я возможность жить уже добыл».

Соседкой была реальная женщина, Анна Горячева, о которой Т.Н. Лаппа вспоминает как о «скандальной бабе». Сам М.А. Булгаков делает Горячеву героиней своих рассказов «Самогонное озеро», «№ 13 — Дом Эльпит-Рабкоммуна» и «Театрального романа», «Мастера и Маргариты». О ней он пишет много, Аннушка (она же бабка Павловна, Аннушка Пыляева, Аннушка) становится символом страшного коммунального быта и скандалов, которые случаются там, где появляется она. Оттого и носит Аннушка прозвище «Чума».

СМОТРИТЕ ФОТОГРАФИИ ЭКСПОЗИЦИИ «КОМНАТА БУЛГАКОВА»

фото: Маргарита Басалаева

В рассказе «Самогонное озеро» описан быт той самой квартиры № 50, в которую писатель позднее поселит Воланда со всей его свитой:

«В десять часов вечера под светлое воскресенье утих наш проклятый коридор. В блаженной тишине родилась у меня жгучая мысль о том, что исполнилось мое мечтанье, и бабка Павловна, торгующая папиросами, умерла. Решил это я потому, что из комнаты Павловны не доносилось криков истязуемого ее сына Шурки.
…И в десять с четвертью вечера в коридоре трижды пропел петух.
Петух — ничего особенного. Ведь жил же у Павловны полгода поросенок в комнате. Вообще Москва не Берлин, это раз, а во-вторых, человека, живущего полтора года в коридоре No 50, не удивишь ничем.
Случай был экстраординарный, как хотите, и лишь поэтому он кончился для меня благополучно. Квартхоз не говорил мне, что я, если мне не нравится эта квартира, могу подыскать себе особняк. Павловна не говорила, что я жгу лампочку до пяти часов, занимаясь „неизвестно какими делами“, и что я вообще совершенно напрасно затесался туда, где проживает она. Шурку она имеет право бить, потому это ее Шурка. И пусть я заведу себе „своих Шурок“ и ем их с кашей. — „Я, Павловна, если вы еще раз ударите Шурку по голове, подам на вас в суд и вы будете сидеть год за истязание ребенка“, — помогало плохо. Павловна грозилась, что она подаст „заявку“ в правление, чтобы меня выселили: „Ежели кому не нравится, пусть идет туда, где образованные“. Словом, на сей раз ничего не было. В гробовом молчании разошлись все обитатели самой знаменитой квартиры в Москве».

Своего жилища М. А. Булгаков, конечно, стыдился, но вплоть до 1924 г. у него не было возможности переехать в другую комнату или другой дом. Как правило, в гости в «проклятую» квартиру знакомых не приглашал: «Вообразите, входит Ильчин и видит диван, а обшивка распорота и торчит пружина, на лампочке над столом абажур сделан из газеты, и кошка ходит, а из кухни доносится ругань Аннушки». При этом в общей кухне шипели примусы, по коридору, в котором всегда туманом стоял чад, было развешено сырое белье, а из разных комнат квартиры доносились пьяные голоса… Воспоминания тяжелые.

СМОТРИТЕ ФОТОГРАФИИ ЭКСПОЗИЦИИ «КУХНЯ»

фото: Иван Пушкин

Но несмотря на нестерпимо бедственное положение, когда на писательском столе стояла дешевенькая чернильница и пачка старых, а не свежих газет, когда ночью болели бока от ржавых пружин, когда приходилось вычитывать письма безграмотных рабкоров до утра, квартира № 50 все-таки стала местом написания первого большого романа о родном городе, теплом доме и страшных годах Гражданской войны. Именно «нехорошая» квартира стала писательской лабораторией, где рождалась «Белая гвардия»:

«Дом спал. Я глянул в окно. Ни одно в пяти этажах не светилось, я понял, что это не дом, а многоярусный корабль, который летит под неподвижным черным небом. Меня развеселила мысль о движении.
Так я начал писать роман. Я описал сонную вьюгу. Постарался изобразить, как поблескивает под лампой с абажуром бок рояля. Это не вышло у меня. Но я стал упорен».

Булгаков стал по-писательски упорен и благодаря этому из под пера стали выходить не только рассказы для газет и журналов, но и большие работы: «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Записки на манжетах» — принесшие известность и признание писательского таланта М.А. Булгакову.

Адрес: г. Москва, ул. Большая Садовая, 10, кв. 50

Станция метро «Маяковская»

«Степа Лиходеев, директор театра Варьете, очнулся утром у себя в той самой квартире, которую он занимал пополам с покойным Берлиозом, в большом шестиэтажном доме, покоем расположенном на садовой улице. Надо сказать, что квартира эта — N 50 — давно уже пользовалась если не плохой, то, во всяком случае, странной репутацией. Еще два года тому назад владелицей ее была вдова ювелира де Фужере. Анна Францевна де Фужере, пятидесятилетняя почтенная и очень деловая дама, три комнаты из пяти сдавала жильцам: одному, фамилия которого была, кажется, Беломут, и другому — с утраченной фамилией. И вот два года тому назад начались в квартире необъяснимые происшествия: из этой квартиры люди начали бесследно исчезать…»

В романе «Мастер и Маргарита» «нехорошая квартира», в которой жили Берлиоз и Степа Лиходеев, располагалась в шестом подъезде на верхнем этаже дома № 302-бис по Садовой улице. В этой квартире поселились Воланд и его свита после гибели Берлиоза. Эта квартира была местом, где происходил контакт потусторонних сил и современного мира Москвы 20-х — 30-х годов. Основным прототипом «нехорошей квартиры» считается квартира № 50 дома №10 на Большой Садовой, в одной из комнат которой жили Михаил и Татьяна Булгаковы после переезда в Москву осенью 1921 года. Здание было сооружено в 1903 году по заказу табачного фабриканта Ильи Пигита архитекторами Юдицким и Милковым в стиле позднего московского модерна, а после Октябрьской революции оно стало рабочим домом-коммуной. Четыре года Булгаковы прожили в квартире № 50, а затем полгода — в квартире № 34. Дом 10 на Большой Садовой улице фантазией автора превратился в дом «302-бис по Садовой» (формулу превращения вывел литературовед И.Ф. Бэлза: (3 + 0 + 2) x 2 = 10). А изменение автором романа названия самой улицы не слишком грешит против истины: Большая Садовая в 20—30-е годы называлась и Садовой-Триумфальной, и просто Садовой. Справочники и путеводители по Москве тех лет однозначно подтверждают это.

«Нехорошая квартира номер 50» в романе сохранила и свой реальный номер и, судя по ранним рассказам романиста, не изменяла свою нехорошую репутацию. Правда, в этой квартире мы не найдем описанных в романе апартаментов бывшей ювелирши, где вместо Степы Лиходеева и погибшего Михаила Берлиоза обосновался черный маг Воланд со своей беспокойной свитой, где был страшный полуночный бал Сатаны и встретились после долгой разлуки главные герои книги — Мастер и Маргарита. В квартире 50 все комнаты небольшие, камины и витражные стекла отсутствуют. Описание Булгаковым ее интерьера и некоторые детали заимствованы из квартиры 34 того же дома и квартиры 66 дома 12 в Савельевском переулке.

В этом же доме в квартире № 48 этажом ниже жила Аннушка-чума, подобравшая у своей двери золотую подковку Маргариты — подарок Воланда. Здесь можно увидеть и лестничное окно, в которое вылетали посетители Воланда, а на первом этаже под лестницей — дворницкую каморку, где отсиживался Поплавский, киевский дядя Берлиоза. Сохранилась и пожарная лестница, с которой обстреливали улетающего кота Бегемота. Никанор Босой, председатель домового комитета, жил в квартире № 35, чересчур любопытный гражданин Тимофей Квасцов обитал в квартире № 11, а контора жилтоварищества размещалась слева у арки. Стоит отметить, что в настоящее время в комнатах, в которых когда-то располагалось домоуправление, находится Культурный центр «Булгаковский дом», а в знаменитой «нехорошей квартире» № 50 — музей имени Михаила Булгакова, в котором можно погрузиться в атмосферу первых лет жизни писателя в Москве.

Большая Садовая, дом 10. Дом-коммуна для рабочих

Большая Садовая, дом 10

Внутренний двор дома на Большой Садовой. Вид 6-го подъезда, где на 4-м этаже находится «нехорошая квартира» № 50

Пожарная лестница, ведущая в «нехорошую квартиру», по которой поднимались те, кто «шли арестовывать» шайку гипнотизера Воланда (Большая Садовая, дом 10)

Дом № 10 по Большой Садовой в Москве

Дверь в квартиру № 50



Комната «Редакция» (в нее сейчас нет доступа). Открывшаяся в ноябре 2010 года временная выставка стала постоянной экспозицией музея. Легендарная редакция газеты «Гудок», в которой в 1920-е годы работали М. Булгаков, Ю. Олеша, И. Ильф и Е. Петров, В. Катаев, В. Паустовский, В. Маяковский — в «Нехорошей квартире»! В экспозиции представлена мебель из редакции «Гудка» 1940-х годов, архивные документы, газеты и журналы, а также фотографии Александра Родченко.
11.

У высоких дверей «Редакции», на старом стуле, стоит большая бутыль для пожертвований — можно дать «Аннушке на масло…»)
12.

Комната «Для сотрудников музея». Вроде бы как обычноый офис.
13.

Справа от входа – «Синий кабинет». В этой комнате в музее попытались воссоздать образ последнего кабинета Михаила Афанасьевича в квартире в «писательской надстройке» дома 3/5 в Нащокинском переулке – на основе воспоминаний близких и друзей, сохранившихся фотографий и рисунков. В экспозиции представлена часть стоявшей там мебели, которая по воле случая спустя 70 лет после кончины писателя поступила в музей. Сотрудники музея «…стремились нащупать атмосферу, в которой создавались «Театральный роман», «Мольер», «Мастер и Маргарита»…
14.

Кресла из последней квартиры Булгакова в Нащокинском переулке.
15.

Ранее в этом углу находился «гоголевский» секретер, но сейчас его я не обнаружил. Оказалось, что он временно на выставке в галерее «На Шаболовке».
16.

По разным источникам — «время начала работы над «Мастером и Маргаритой» Булгаков в разных рукописях датировал то 1928, то 1929 г. К 1928 г. относится возникновение замысла романа, а работа над текстом началась в 1929 г…».

Варианты названия романы не были столь ярки как окончательное: «Черный маг», «Копыто инженера», «Жонглер с копытом», «Сын В(елиара?)», «Гастроль (Воланда?)». Совершенно не впечатляют — правда? Кстати, первая редакция «Мастера и Маргариты» была уничтожена автором 18 марта 1930 г. после получения известия о запрете пьесы «Кабала святош». Об этом Булгаков сообщил в письме правительству 28 марта 1930 г.: «И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе…».
18.

Радиоприемник 6Н-1. Аналогичная модель радио (6Н-1, шестиламповый), выпускавшаяся в СССР Воронежским заводом в конце 1930-х, видна на фото комнаты Булгаковых в доме в Нащокинском переулке на столике возле кровати.
19.

Слева — шкаф-бюро «монашка» (на фото ниже). Шпон – красное дерево. Середина 19 века, Россия. Странное название такой вид шкафов с полукруглой передней дверцей получил благодаря своей компактности и многофункциональности – они могли умещаться в кельях и совмещать в себе платяной шкаф, секретер и комод. У Булгаковых в квартире в Нащокинском переулке он стоял в гостиной возле рояля и носил ласковое прозвище «пузатик». Экспонат поступил в музей в 2010 году от семьи Тарасевичей.

Псише (по центру кадра, на фото ниже). Шпон красного дерева, зеркало. Первая половина 19 в., Россия. Псише – от имени Психея, «душа», несомненно, служило Елене Сергеевне Булгаковой и заменяло бюро, где в ящиках в большом беспорядке хранились документы. Михаил Булгаков, в поисках важных бумаг, писал жене в 1938 году: «…пришлось вторгнуться в твою Психею (прости! Но что делать?) Я вторгся и обомлел, увидев в конфетных коробках сотни бумажек… Боги мои! Что же это меня ждет?! Посочувствую мне, Лю!». На боковых тумбах его стояли, синие вазочки. Поступление от Тарасевичей в 2010 г.
20.

Гардероб (на фото ниже). Шпон, красное дерево. Вторая четверть 19 века, Россия. Угловой гардероб со стрельчатыми филенками принадлежал Елене Сергеевне Булгаковой и стоял в «синем кабинете» в квартире в Нащокинском переулке. Можно только удивляться, как большая модница Елена Сергеевна могла уместить в нем все свои наряды, кстати, среди них были вещи и от знаменитой еще с дореволюционных времен модельера Ламановой. Ничем другим, кроме колдовства, это объяснишь… Поступил в 2010 г. от Л.Тарасевича.

Фортепияно (на фото ниже). Красное дерево, металл. Торговый дом Юлий Генрих Циммерман, Москва, 1900-е годы Пианино принадлежало семье Черкашиных, которые хранили его как память о тех моментах, когда на нем играла вторая жена Булгакова Любовь Евгеньевна Белозерская, обладавшая хорошим музыкальным слухом.
21.

Выходим из «Синего кабинета».

Следующая дверь справа — комната «История дома». Она довольно своеобразна и нестандартна и современна — явно выбивается из «загадочного» контекста «Нехорошей квартиры».
22.

23.

Чтобы увидеть всю экспозицию комнаты — надо очень сильно пригнуться… Не очень понятная, на первый взгляд, концепция.
24.

25.

Ну, не знаю, наверное что-то в этом есть, но я не проникся)

26.

В коридоре на стенах — размещены сквозные стеклянные овальные окна из комнат — справа — круглые…
27.

28.

…слева — квадратные. Предполагаю, что это сделано из соображений экономии электричества, чтобы не включать в дневное время свет в коридоре.
29.

Официальная версия – напротив, через коридор, находились туалеты, тоже с окнами, и это была лишь возможность экономить электричество и осветить ватерклозет. Такая система использовалась в жилых домах очень часто, вплоть до 1960-х годов. А вот необычная форма – это особенность именно пигитовского дома, дань архитекторов Э. Юдицкого и А. Милкова стилю модерн.

Сейчас мы входим в «Комнату Булгакова».
30.

Первое, на чем останавливается взгляд посетителя — старый письменный стол. Он и является основным экспонатом «кабинета».

Осенью 1921 года сюда въехал в будущем знаменитый русский писатель Михаил Булгаков с женой Татьяной Лаппа. Тут он провел первые свои годы в Москве, — суетливые, голодные, но невероятно плодотворные. Тут он работал над «Дьяволиадой», «Записками юного врача» и «Морфием», «Роковыми яйцами» и, наконец, здесь создавалась «Белая гвардия». Обстановка – диван, зеркало, походная кровать, стол и два шкафчика. Надо сказать, что эти рамы, щеколды, паркет и стены помнят Булгакова…, они можно сказать «оргинальные».
31.

Письменный стол. Резьба, лак. Конец XIX в. Россия. Вопреки ожиданиям, этот массивный резной стол с двумя тумбами никогда в комнате Булгакова не стоял, и принадлежал дяде писателя, известному врачу Н.М. Покровскому, жившему в Чистом переулке д. 1. Булгаков часто бывал там в гостях и, несомненно, стол ему был хорошо знаком. Но со всей уверенностью можно сказать, что это еще и стол булгаковского персонажа – профессора Преображенского из «Собачьего сердца», позаимствовавшего многие черты у своего прототипа Покровского.
32.

Стол был подарен Елене Афанасьевне Булгаковой, младшей сестре писателя, в день свадьбы с Михаилом Васильевичем Светлаевым от ее дяди Н.М. Покровского. Поступил в 2008 году от Благотворительного фонда им. М.А. Булгакова.
33.

34.

Книги Булгаков считал своей слабостью, потому и покупал их, как только предоставлялась возможность. Любовь к чтению была воспитана в нем еще с детства — в доме родителей, преподавательницы и профессора, библиотека была большая, с множеством редких изданий русских и зарубежных авторов.
35.

36.

37.

38.

Книжная полка. Дерево, резьба, лак. 19 век, Европа. Обживая комнату в большой коммунальной квартире, Михаил Афанасьевич и Татьяна Николаевна хоть каким-то образом старались украсить свой аскетический интерьер. Так, постепенно в комнате появился фамильный ореховый, овальный, на гнутых ножках стол, а вслед за ним супруги «купили длинную книжную полку — боковинами ее были два сфинкса — и повесили ее над письменным столом».
39.

Стоит отметить уже тогда проявившееся пристрастие Булгакова к старинной мебели. Эта книжная полка – единственный предмет в коллекции музея, достоверно находившийся в их комнате в начале 1920-х гг. После развода с Булгаковым Татьяна Николаевна Лаппа подарила эту полку в семью Крешковых, которые были друзьями Булгаковых и жили недалеко от Большой Садовой, на Малой Бронной улице. Именно в их квартире состоялся спиритический сеанс, легший в основу рассказа писателя с одноименным названием. Поступила из семьи Крешковых в 2009 г.
40.

41.

Еще несколько ракурсов «стола Булгакова»…
42.

43.

44.

Это экспозиция «Жизнь в ящике письменного стола». Письменный стол является главным в пространстве комнаты писателя. В литературном плане «стол» символизирует творчество и писательский труд.
45.

Ящик стола – символ внутреннего содержания личности. Письменный стол с его содержимым является метафорической моделью «дома», «последним приютом», экзистенциальным пространством художника, находящего истинное убежище лишь в «монастыре собственного духа». Очень интресные композиции!
46.

47.

48.

Напольное зеркало.
49.

Портреты Михаила Булгакова и Татьяны Лаппа
50.

51.

52.

53.

Инсталяция «Трудовые годы». Репрезентует один из наиболее тяжелых и трагических моментов из жизни писателя — первый год жизни в Москве.
54.

55.

Идем дальше по коридору квартиры №50…
56.

Ранее в этом коридоре, помнится мне, на стенах коридора находились стилизованные зеркала с зыбкими тенями персонажей «Мастера и Маргариты». Надо сказать, что они превращали квартиру №50, действительно, в «Нехорошую», близкую по таинственному духу самого романа. Сейчас все здесь выглядит как в обычном стандартном музее. Жаль! Было, как говорится, «прикольно»!)
57.

И, наконец, «Гостиная» — «Высшие женские курсы».
58.

Надо сказать, что «коммуналкой» помещение №50 было с самого начала. Дело в том, что оно никогда не принадлежало одному владельцу, здесь никогда не было отдельных «спален», «столовой», «кабинета»… Здесь, в левом крыле, на трех этажах еще в 1904 году было открыто общежитие для слушательниц Московских высших женских курсов Герье. Для этого были попарно соединены квартиры – в частности, №50 и №41 – и в итоге получился длинный коридор гостиничного типа с комнатами налево и направо, без ванных. Скорее всего, эта большая комната с широким окном, находящаяся в конце коридора, служила залом для занятий и отдыха курсисток. Сейчас среди дореволюционной мебели, старых фотографий, гравюр и фортепьяно последней трети XIX века здесь проходят концерты и спектакли.
59.

Во времена Булгакова здесь проживал хлебопек с женой Натальей.
60.

Помните, из Белой Гвардии» — «…пианино, ноты «Фауста» на пюпитре…» и непререкаемое авторское: «Фауст»… совершенно бессмертен»…
Так вот — ноты с Фаустом перед вами…

Фортепиано H.WOLFRAMM-DRESDEN.
61.

Уникальный роскошный буфет. Россия. Начало XX века.
62.

63.

64.

65.

Еще один буфет за дверью комнаты.
66.

Еще несколько ракурсов «Гостиной».
67.

68.

69.

Что-то мы подзабыли, где находимся. А по всем признакам из романа «Мастер и Маргарита» — именно на этой люстре раскачивался и отчаянно отстреливался от группы «серьезных мужчин» Кот Бегемот. Я с определенной долей скептицизма и отсутствием надежды на конкретный ответ, спросил у служительницы музея, — А в какой комнате, на люстре отстреливался Кот Бегемот? — Ну, это было в пятом измерении, — слегка иронично, но дежурно ответила она и комнату никак не обозначила)
70.

Но, можно даже, прямо сейчас, при разгулявшемся воображении, представить на этой люстре Кота Бегемота…)
71.

…– Не шалю, никого не трогаю, починяю примус, – недружелюбно насупившись, проговорил кот,
– и еще считаю долгом предупредить, что кот древнее и неприкосновенное животное…

72.

Наверное, Кот Бегемот вот так и видел Гостиную, расхаживая здесь на своих задних лапах)
73.

74.

Далее, по коридору — Белый зал, где проходят экскурсионные лекции… Там ничего интересного…, только множество стульев.
75.

Мы почти в конце коридора Нехорошей квартиры… Здесь, тут и там, располагаются интересные экспонаты…
76.

…такие, как вот этот огромный сундук с металлическими набойками. Это универсальный предмет мебели крестьянского, купеческого и мещанского быта – совмещал в себе функции и платяного шкафа, и буфета, и сейфа, и кровати, и лавки, и чемодана.
77.

В этой нише — информационный уголок семейства Пигитов…
78.

Ну, и, наконец, знаменитая «Кухня». Увидеть в таком виде, без любопытствующих, оказалось не так то просто. При мне здесь довольно долго находилась группа школьников и тут же, за ней, собиралась за ней заходить вторая — пришлось твердо просить дать мне несколько секунд на съемку) Так, что — вот!
79.

Коммунальная кухня – квинтэссенция духа «нехорошей квартиры». Здесь были владения Аннушки-Чумы (Горячевой), здесь шипели примусы и шатался «кошмар в полосатых подштанниках», здесь сушилось белье, сгорал в печке пигитовский паркет, устраивались скандалы и пение под гармонику… Кухня — самое пекло нехорошей квартиры №50, стало для Михаила Афанасьевича неиссякаемым источником впечатлений и образов, ведь здесь шумели и разговаривали будущие персонажи «Собачьего сердца», «Дьяволиады», «Самогонного озера», «№13 – Дома Эльпит-рабкоммуны» и, наконец, «Мастера и Маргариты». И теперь здесь – полуистлевший быт 1920-х, предметная среда булгаковских произведений.
80.

Снять Примус крупным планом мне не дали, но вот он — под зеленым эмалированым «сталинским» чайником — это примус 20-х годов.
81.

82.

Нет, наверное, в Москве более популярного Булгаковского адреса, чем «нехорошая квартира». В квартиру №50 по адресу Большая Садовая, 10 (302-бис — это зашифрованный по формуле (3+2)х2 номер здания) начиная с 80-х годов идет непрекращающийся поток поклонников писателя и его «закатного романа». Сегодня здесь располагается музей М.А. Булгакова. Мало кто задумывается, что «нехорошая квартира» из «Мастера и Маргариты» включила в себя черты и других мест, где жил или бывал Булгаков.

Но сначала, все же, о той самой квартире №50. Здесь Булгаков жил с осени 1921 года по август 1924 года. Здесь же жила некая Анна Горячева, вошедшая в историю как Аннушка, сгубившая Берлиоза. «Мастера и Маргариту» Булгаков начнет писать только в 1929 году, уже совсем в другом месте, но именно эта квартира больше всего окажется связанной с романом.

Здание по адресу Большая Садовая, 10 было построено в начале прошлого века. Это был доходный дом — дом, квартиры в котором предназначались для сдачи в наем. В годы советской власти дом стал одним из первых в Москве домов-коммун. Иначе говоря, коммуналок.

В те времен, когда здесь жил Булгаков, перед домом располагался палисадник, уничтоженный при расширении Садового кольца в 1938 году.

ул. Большая Садовая, 10. Фото 1920-27 гг.

Даже в отрыве от связи с творчеством Булгакова, дом этот заслуживает внимания. Это интересный пример московского модерна, более всего проявившегося именно в доходных домах.

Однако о модерне как-нибудь потом. Чтобы войти в жилые подъезды дома нужно пройти через арку, расположенную в центре здания. Сегодня на ней даже висит табличка с указанием его «литературного» адреса, так что ошибиться сложно.

Интересующий нас подъезд №6. Раньше чтобы попасть туда, нужно было знать код от замка, который жильцы подъезда исправно запирали. Правда, если немного поискать рядом с подъездом, обязательно обнаруживалась заботливо оставленная кем-нибудь надпись или бумажка. Сейчас дверь открыта для всех.

Дверь в подъезд еще носит следы военных действий между жителями дома и поклонниками творчества Булгакова, но в последнее время перемирие, вроде бы, никто не нарушает.

Уже на лестнице, ведущей к квартире Булгакова вас встречают его герои. Эту лестницу начиная с 80-х годов расписывают поклонники автора. Рисунки периодически закрашивают, но они появляются снова. Сейчас некоторые наиболее интересные творения сотрудники коммунальных служб стали обходить стороной.

Квартира №50 располагается на самом верхнем, пятом, этаже. Вход в нее теперь запирает железная дверь, но старая деревянная никуда не делась. Вряд ли она осталась здесь со времен Булгакова, но определенное чувство эпохи передает.

За дверью находится бывшая коммунальная квартира, а ныне — музей М.А. Булгакова. Квартира полностью сохранила свою первоначальную планировку, но вот обстановка, увы, за долгие годы была утрачена. Сегодня здесь можно посмотреть несколько экспозиций, посвященных Булгакову, истории дома, а также быту 20-х — 30-х гг. прошлого столетия.

Нас больше всего интересует 4-я комната справа по корридору — та самая комната, где жил писатель со своей первой женой, Татьяной Лаппа.

План с сайта музея: http://www.bulgakovmuseum.ru/

Сегодня здесь находится экспозиция, воссоздающая быт семьи писателя в начале 20-х годов.

Не все представленные здесь вещи принадлежали Булгакову. Полка со сфинксами, расположенная над столом действительно висела в этой комнате в начале 20-х годов…

… а вот резной стол с двумя тумбами никогда в комнате Булгакова не стоял, и принадлежал дяде писателя, известному врачу Н.М. Покровскому, ставшему прототипом профессора Преображенского из «Собачьего сердца».

Принадлежал семье Булгакова и вот этот плюшевый гарнитур, когда-то зеленый, а теперь выцвевший.

Из окон квартиры №50 можно увидеть противоположное крыло дома. Именно здесь располагалась квартира №34 — в ней Булгаков жил несколько месяцев после того, как выехал из квартиры №50. Это второе жилище, чьи черты использовал писатель в образе «нехорошей квартиры».

В пользу 34-й квартиры как одного из прототипов московского жилья Воланда и его свиты говорит несколько фактов. Во-первых, в отличие квартиры №50, в которой была коридорная система и 7 комнат, в квартире №34 было пять комнат, как и в «нехорошей квартире» из романа. Во-вторых, если в 50-й жили в основном рабочие, то в 34-ая была «интеллигентской». Жившие в ней финансист с женой, их прислуга, сын — будущий писатель (по выезду которого и получил жилплощадь Булгаков с женой) и некая Александра Николаевна Кибель с сыном Вовкой (судя по тому, что она считается прототипом героини рассказа «Псалом», женщина приличная) гораздо более соответствовали по уровню Степе Лиходееву и Берлиозу. Однако непосредственных параллелей между кем-то из жильцов 34-й квартиры по адресу Большая Садовая, 10 и жильцами «нехорошей квартиры» из романа «Мастер и Маргарита» провести невозможно.

И здесь на сцену выходит третий протопип «нехорошей квартиры» — квартиру Александра Петровича Фаберже, родственника владельца знаменитой ювелирной фирмы. Она находится в доходном доме Я.А. Рекка, расположенном на углу Пречистенки и Лопухинского переулка (ул. Пречистенка, 13).

Вид с Пречистенки на дом Я.А. Рекка.

Дом Я.А. Рекка был построен в 1911-13 годах. Он был поистине роскошен — огромные квартиры в семь комнат с высокими лепными потолками, дубовым паркетом и мраморной парадной лестницей. В верхнем этаже размещались напротив друг друга квартиры: № 11 и № 12. Их до революции и занимал Александр Петрович Фаберже.

Где-то здесь, на верхнем этаже, и располагалась квартира Фаберже. Только не смотрите на пентхаус — он был пристроен уже в XXI веке.

Дом Я.А. Рекка без пентхауса. Фото 1912-13 гг. Примерно также он выглядел и в булгаковские времена.

Источник: http://um.mos.ru/personalities/5105/

Современный вид дома. Помимо пристройки пентхауса появилось много и других изменений.

Во время революции Александр Петрович Фаберже покинул Россию, но оставил здесь всю мебель, видимо, рассчитывая вернуться. Этого, разумеется, не случилось. Обе квартиры стали коммунальными и частично их заняла коммуна московских художников. Булгаков общался с ними и часто у них бывал.

Помимо старинной мебели со времен Фаберже в квартире остались камин с чугунной решеткой и большая люстра, свисающая с высоченного (7,5 м) потолка. Эти элементы, как и родственная связь бывших владельцев с ювелирами (у них даже имена похожи Фужере — Фаберже), и нашли отражение в «Мастере и Маргарите».

Увы, сейчас доходный дом Я.А. Рекка является элитным жильем, и попасть внутрь абсолютно невозможно. Да и не особо стоит — он был отреставрирован «лужковским методом» в начале XXI века, так что там ничего исторического внутри не осталось. Хотя, рассказывают, что вход и лестница тоже соответствовали описанию в романе, например, такая деталь, как деревянные диванчики на лестничных площадках.

Однако как бы не походила лестница дома Рекка на описание в «Мастере и Маргарите», настоящей лестницей в нехорошую квартиру все равно останется та самая, расписанная, в 6-м подъезде 10-ого дома на Большой Садовой. По крайней мере, Коровьеву и Бегемоту здесь явно больше нравится.

Использованная литература:
http://www.bulgakov.ru/n/badflat/
http://www.bulgakovmuseum.ru
http://wikimapia.org/8977481/ru/Доходный-дом-Я-А-Рекка

Другие заметки о Москве «Мастера и Маргариты» смотрите здесь.

        Квартира № 50 в доме 302-бис по Садовой улице в романе «Мастер и Маргарита». В Н. к. поселяется Воланд и его свита. Здесь происходит контакт потусторонних сил с современным московским миром. Прообразом Н. к. послужила квартира № 50 в доме № 10 по Б. Садовой улице в г. Москве, где Булгаков жил в 1921-1924 гг. Кроме того, некоторыми чертами планировки Н. к. соответствует более просторной квартире № 34 в том же доме, где писатель поселился в период с августа по ноябрь 1924 г. Вымышленный номер 302-бис — это зашифрованный номер 10 здания-прототипа по формуле 10=(3+2)х2. В этом номере угадывается также связь с нечистой силой (по-украински «бис» означает «бес»). Кроме того, фантастически большой номер (ни на одной из Садовых улиц в Москве не было и нет дома с таким большим номером) должен подчеркнуть нереальность происходящего, так же как и невероятно большой номер отделения милиции, выдавшего паспорт дяде Берлиоза Максимилиану Андреевичу Поплавскому — 412-й.

        Квартира № 50 запечатлена в ряде рассказов и фельетонов: «№ 13. — Дом Эльпит-Рабкоммуна», «Псалом», «Самогонное озеро», «Воспоминание…» и др.

        Первая жена Булгакова Т. Н. Лаппа вспоминала квартиру № 50 и прототипа погубившей Берлиоза Аннушки Чумы: «Эта квартира не такая, как остальные, была. Это бывшее общежитие, и была коридорная система:, комнаты направо и налево. По-моему, комнат семь было и кухня. Ванной, конечно, никакой не было, и черного хода тоже. Хорошая у нас комната была, светлая, два окна. От входа четвертая, предпоследняя, потому что в первой коммунист один жил, потом милиционер с женой, потом Дуся рядом с нами, у нее одно окно было, а потом уже мы, и после нас еще одна комната была. В основном, в квартире рабочие жили. А на той стороне коридора, напротив, жила такая Горячева Аннушка. У нее был сын, и она все время его била, а он орал. И вообще, там невообразимо что творилось. Купят самогону, напьются, обязательно начинают драться, женщины орут: «Спасите! Помогите!» Булгаков, конечно, выскакивает, бежит вызывать милицию. А милиция приходит — они закрываются на ключ и сидят тихо. Его даже оштрафовать хотели». В отличие от коридорной системы № 50, в квартире № 34 было пять комнат, в двух из которых жил богатый финансист Артур Борисович Манасевич с женой, еще в одной — их прислуга, в четвертой — Александра Николаевна Кибель с сыном Вовкой, послужившие прототипами героев рассказа «Псалом», а в пятой вместо выехавшего сына А. Б. Манасевича —будущего писателя Владимира Артуровича Лёвшина (Манасевича) (1904-1984) — поселились Булгаков с Т. Н. Лаппа. В Н. к., в отличие от квартиры № 50, живут относительно интеллигентные жильцы (оба — партийцы), скорее напоминающие обитателей квартиры № 34 — директор Театра Варьете Степан Богданович Лиходеев, держащий прислугу Груню, и председатель МАССОЛИТа Михаил Александрович Берлиоз, имеющий общие с Булгаковым инициалы и писательскую профессию.