Киса воробьянинов поедемте в номера

После недолгих уговоров Ипполит Матвеевич повез Лизу в
«Прагу», образцовую столовую МСПО — «лучшее место в Москве»,
как говорил ему Бендер.
«Прага» поразила Лизу обилием зеркал, света и цветочных
горшков. Лизе это было простительно: она никогда еще не посещала больших образцово-показательных ресторанов. Но зеркальный зал совсем неожиданно поразил и Ипполита Матвеевича.
Он отстал, забыл ресторанный уклад. Теперь ему было
положительно стыдно за свои баронские сапоги с квадратными
носами, штучные довоенные брюки и лунный жилет, осыпанный
серебряной звездой.
Оба смутились и замерли на виду у всей довольно
разношерстной публики.
— Пройдемте туда, в угол,-предложил Воробьянинов, хотя у самой эстрады, где оркестр выпиливал дежурное попурри из
«Баядерки», были свободные столики.
Чувствуя, что на нее все смотрят, Лиза быстро согласилась.
За нею смущенно последовал светский лев и покоритель женщин
Воробьянинов. Потертые брюки светского льва свисали с худого
зада мешочком. Покоритель женщин сгорбился и, чтобы преодолеть
смущение, стал протирать пенсне. Никто не подошел к столу.
Этого Ипполит Матвеевич не ожидал. И он, вместо того чтобы
галантно беседовать со своей дамой, молчал, томился, несмело
стучал пепельницей по столу и бесконечно откашливался. Лиза с любопытством смотрела по сторонам, молчание становилось
неестественным. Но Ипполит Матвеевич не мог вымолвить ни слова.
Он забыл, что именно он всегда говорил в таких случаях.
— Будьте добры!-взывал он к пролетавшим мимо работникам
нарпита.
— Сию минуточку-c! — кричали официанты на ходу.
Наконец, карточка была принесена. Ипполит Матвеевич с чувством облегчения углубился в нее.
— Однако,— пробормотал он,— телячьи котлетыдва двадцать
пять, филе-два двадцать пять, водка — пять рублей.
— За пять рублей большой графин-с,-сообщил официант,
нетерпеливо оглядываясь.
«Что со мной? — ужасался Ипполит Матвеевич. Я становлюсь
смешон».
— Вот, пожалуйста,-сказал он Лизе с запоздалой
вежливостью,— не угодно ли выбрать? Что будете есть?
Лизе было совестно. Она видела, как гордо смотрел официант
на ее спутника, и понимала, что он делает что-то не то.
— Я совсем не хочу есть,-сказала она дрогнувшим
голосом.— Или вот что… Скажите, товарищ, нет ли у вас
чего-нибудь вегетарианского? Официант стал топтаться, как конь.
— Вегетарианского не держим-с. Разве омлет с ветчиной.
— Тогда вот что,— сказал Ипполит Матвеевич, решившись,—
дайте нам сосисок. Вы ведь будете есть сосиски, Елизавета
Петровна?
— Буду.
— Так вот. Сосиски. Вот эти, по рублю двадцать пять. И бутылку водки.
— В графинчике будет.
— Тогда — большой графин.
Работник нарпита посмотрел на беззащитную Лизу прозрачными
глазами.
— Водку чем будете закусывать? Икры свежей? Семги?
Расстегайчиков?
В Ипполите Матвеевиче продолжал бушевать делопроизводитель
загса.
— Не надо,— с неприятной грубостью сказал он. Почем у вас
огурцы соленые? Ну, хорошо, дайте два.
Официант убежал, и за столиком снова водворилось молчание.
Первой заговорила Лиза:
— Я здесь никогда не была. Здесь очень мило.
— Да-а,-протянул Ипполит Матвеевич, высчитывая стоимость
заказанного.
«Ничего,-думал он,-выпью водки-разойдусь. А то, в самом
деле, неловко как-то».
Но когда выпил водки и закусил огурцом, то не разошелся, а помрачнел еще больше. Лиза не пила. Натянутость не исчезла. А тут еще к столику подошел человек и, ласкательно глядя на Лизу,
предложил купить цветы.
Ипполит Матвеевич притворился, что не замечает усатого
цветочника, но тот не уходил. Говорить при нем любезности было
совершенно невозможно.
На время выручила концертная программа. На эстраду вышел
сдобный мужчина в визитке и лаковых туфлях.
— Ну, вот мы снова увиделись с вами,-развязно сказал он в публику.— Следующим номером нашей консертной пррогрраммы
выступит мировая исполнительница русских народных песен, хорошо
известная в Марьиной роще. Варвара Ивановна Годлевская. Варвара
Ивановна! Пожалуйте!
Ипполит Матвеевич пил водку и молчал. Так как Лиза не пила
и все время порывалась уйти домой, надо было спешить, чтобы
выпить весь графин.
Когда на сцену вышел куплетист в рубчатой бархатной
толстовке, сменивший певицу, известную в Марьиной роще, и запел:
Ходите, Вы всюду бродите, Как будто ваш аппендицит От хождения будет сыт,
Ходите, Та-ра-ра-ра, —
Ипполит Матвеевич уже порядочно захмелел и, вместе со всеми посетителями образцовой столовой, которых он еще полчаса
тому назад считал грубиянами и скаредными советскими бандитами,
захлопал в такт ладошами и стал подпевать:
Ходите, Та-ра-ра-ра…
Он часто вскакивал и, не извинившись, уходил в уборную.
Соседние столики его уже называли дядей и приваживали к себе на бокал пива. Но он не шел. Он стал вдруг гордым и подозрительным. Лиза решительно встала из-за стола:
— Я пойду. А вы оставайтесь. Я сама дойду.
— Нет, зачем же? Как дворянин, не могу допустить! Сеньор!
Счет! Ха-мы!..
На счет Ипполит Матвеевич смотрел долго, раскачиваясь на стуле.
— Девять рублей двадцать копеек? — бормотал он.— Может
быть, вам еще дать ключ от квартиры, где деньги лежат?
Кончилось тем, что Ипполита Матвеевича свели вниз, бережно
держа под руки. Лиза не могла убежать, потому что номерок от гардероба был у великосветского льва.
В первом же переулке Ипполит Матвеевич навалился на Лизу
плечом и стал хватать ее руками. Лиза молча отдиралась.
— Слушайте! — говорила она.— Слушайте! Слушайте!
— Поедем в номера! — убеждал Воробьянинов. Лиза с силой
высвободилась и, не примериваясь, ударила покорителя женщин
кулачком в нос. Сейчас же свалилось пенсне с золотой дужкой и,
попав под квадратный носок баронских сапог, с хрустом
раскрошилось.
Ночной зефир Струит эфир…
Лиза, захлебываясь слезами, побежала по Серебряному
переулку к себе домой.

Двенадцать стульев

• Почем опиум для народа?
• Дусик, скажу вам как человек, измученный Нарзаном!
• Хорошо излагает, зараза! Учитесь, Киса!
• Крепитесь! Россия вас не забудет! Запад нам поможет!
• Да уж!
• Кто скажет, что это девочка, пусть первым бросит в меня камень!
• Киса, разрешите спросить вас как художник художника… Вы рисовать умеете?
•  — А 100 рублей не могут спасти предводителя дворянства? 
    — Я полагаю, что торг здесь не уместен!
• Командовать парадом буду я!
• А может тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?!!!
• Почем огурцы соленые? 
    — Пятак. 
    — Дайте…Два!
• Автомобиль — это не роскошь, а средство передвижения.
• Лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся!!
• Утром деньги — вечером стулья, вечером деньги — ночью стулья…
• Да, это вам не Рио-де-Жанейро!
• Поедемте в нумера!!! Хаммы!!! Хаммы!!!
• Ну дайте же человеку поспать!!!
• Хо-хо, парниша!
•  — Что это за мех? 
    — Мексиканский тушкан!
•  — У меня все ходы записаны! 
    — Контора пишет!
• Вернись, я все прощу!
• Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены
• Дэнги давай! Давай дэнги!
• Остап играл в шахматы второй раз в жизни
•  — Господа! Неужели вы будете нас бить? 
    — Ещё как!
• Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.
• Же не манж па сис жюр. Гибен зи мир битте цвайи марк.Подайте бывшему члену Государственной Думы!
•  — Ваше политическое кредо?
    — Всегда!
• Это май-весельчак, это май-чародей веет свежим на нас опахалом!..
• Эй ты, жертва аборта, а ну быстро говори, кому продал стул?!
• Знойная женщина — мечта поэта!
• Я дам Вам парабеллум!
•  — Ну что, дядя, невесты в вашем городе есть? 
    — Кому и кобыла невеста. —Больше вопросов не имею!
• Мы лишние на этом празднике жизни
• Остапа понесло…
• Гроссмейстер пошел е2-е4
•  — Побьют… 
    — Да, и возможно ногами
• Берегите пенсне, Киса! Сейчас начнется!
•  — А можно так — утром стулья, а вечером деньги? 
    — Можно, но деньги — вперед!
• Бунт на корабле?!
• Вернись, я все прощу!
• Служил Гаврила бюрократом, Гаврила бюрократом был!
• Товарищ Бендер!
• А ваш дворник большой пошляк. Разве можно так напиваться на рубль?
•  — Барин?! Из Парижу?! 
    — Молчи, дурак!
• Дышите глубже! Вы взволнованы!
•  — Мне сказали, сто это «Титаник», контрабандный товар из Америки…!
    — Вся контрабанда делается в Одессе, на малой Арнаутской улице…
• И никакой уголовщины — кодекс мы должны чтить!
•  — А с какой целью взимается плата?! 
    — С целью ремонта провала. Чтобы не слишком проваливался!
• От мёртвого осла уши получишь у Пушкина! пока, дефективный!
• Радикальный черный цвет
• Никакая я вам не матушка! И в моем доме не садитесь ни на какие колени!
• …и заживем мы с тобой возле своего свечного заводика…
• А давайте напишем «Киса и Ося были тут». Забьем Мике баки!
• Держите его! Он украл нашу колбасу!
• Какой он вам Киса?! Это же гигант мысли! Отец российской демократии! Особа, приближенная к императору!
•  — Никогда ще Воробьянинов не протягивал рукИ! 
    — Так протянете ноги, старый дуралей!
• Говори!.. Говори, куда дел сокровища убиенной тобой тещи!
• Люди, покайтесь публично!
• Я верну колбасу, только снимите меня отсюда!
• В заключение последовал памятный бросок в голову одноглазого
• Шашки!… бррр, то есть шахматы! Знаете ли Вы, что такое шахматы?!
• Держите гроссмейстера! Держите!
• 30 копеек. Дебют удался.
• А оказалось, что в том стуле буржуи драгоценности прятали. Ну а мне премию выдали — 50 целковых. Вот, костюм справил
• Шучу. Не волнуйтесь, будут у вас деньги. Будете кушать крем-марго. Батистовые портянки носить.
• Заседание продолжается!
• Я Вам морду набью!
•  — Божья корова !
    — Сам дурак !
• …Вы знаете кто этот мощный старик ?
• И только беспризорные дети находятся без призора !
• Твой суслик летит к своей курочке на крыльях любви !
•  — Опять к этому дураку гости спозаранку пришли !
    — Наверное из милиции .
• Не бейте себя ушами по щекам !
• Товарищи, cмотрите, ЛЮБИТЕЛЯ бьют !
• Эх! Никто нас не любит. Несчитая Уголовного Розыска, который тоже нас не любит . Мы чужие на этом празднике жизни…
• А теперь он становится в третью позицию и говорит «Нет!» !
• Представители милиции могут быть приравнены к детям .
• Мусик, готов гусик ?
• Будете крем марго кушать, батистовые портянки носить…
• Улыбайтесь… А теперь расплатитесь с официантом и незаметно уйдите…
• Дебют — это квазиунафантазия!

Дядь дай десять копеек, дай десять копеек, я тебе говорю
Download.

Лёд тронулся, господа присяжные заседатели…
Download.

Почем опиум для народа?
Download.

Неприличными словами не выражаться
Download.

Туды, его в качель
Download.

Ближе к телу, как говорил Мопосан
Download.

Ваше политическое кредо? Всегда!
Download.

Вы знаете, кто этот мощный старик? Это гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближённая к Императору.
Download.

Заграница нам поможет!
Download.

…заседание продолжается!
Download.

Киса! Я давно хотел Вас спросить как художник художника: Вы рисовать умеете?
Download.

Кто скажет, что это девочка — пусть первый бросит в меня камень
Download.

Ну что, отец! Невесты в вашем городе есть? Кому и кобыла невеста… Больше вопросов не имею
Download.

Об чём речь? Будет…
Download.

Остапа понесло…
Download.

Поедем в номера?
Download.

Позвольте, товарищи! У меня все ходы записаны! Контора пишет!
Download.

…предупреждаю: у нас длинные руки!
Download.

Россия вас не забудет!
Download.

Скоро только кошки родятся!
Download.

Я дам вам парабеллум!
Download.

Я полагаю, что торг здесь неуместен!
Download.

Сказал как отрезал:

Фильм снят в 1971 году, по роману «Двенадцать стульев», авторов: И. Ильфа и Е. Петрова. У картины есть не менее знаменитое продолжение — фильм «Золотой телёнок».

— Почем у вас огурцы солёные? — Пятак! — Ну, хорошо, дайте, два! (Киса Воробьянинов)

Это май-баловник, это май-чародей веет свежим своим опахалом! (Киса Воробьянинов)

В толпе внезапно послышался громкий смех Остапа Бендера. Он оценил эту фразу. Все заржали. Ободрённый приемом, Гаврилин, сам не понимая почему, вдруг заговорил о международном положении.

У источника не могу. От источника у меня начались видения. (Монтёр Мечников)

«Нимфа», туды ее в качель, разве товар даёт? (Безенчук)

А ваш дворник довольно-таки большой пошляк. Разве можно так напиваться на рубль?! (Остап Бендер)

Я отдам колбасу! Снимите меня! (Отец Фёдор)

Туды его в качель. (Безенчук)

Берегите пенсне, Киса — сейчас начнётся! (Остап Бендер)12 стульев цитаты

Гениальная цитата из фильма «12 стульев»: Товарищи! Смотрите все! Любителя бьют!

Такую капусту грешно есть помимо водки.

Вам мат, товарищ гроссмейстер.

Статистика знает всё.

Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице. (Остап Бендер)

Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон. (Монтёр Мечников)

Где-то теперь рыщет Воробьянинов? (Отец Фёдор)

Сволота всякая! Гадюка семибатюшная! Среднее образование имеет!

Гроб, он работу любит. (Безенчук)

Почём опиум для народа? (Остап Бендер)

Птицы, покайтесь в своих грехах публично! (Отец Фёдор)

Говори!.. Говори, куда дел сокровища убиенной тобой тёщи! (Отец Фёдор)

Скоро только кошки родятся! (Остап Бендер)

Дверь открылась. Остап прошел в комнату, которая могла быть обставлена только существом с воображением дятла.

Поедемте в нумера! (Киса Воробьянинов)

Держите его! Он украл нашу колбасу! (Киса Воробьянинов)

Поедем в таксо. — (Эллочка-людоедка)

Дышите глубже: вы взволнованы!

Ответ есть эквивалент мысли. (Монтёр Мечников)

Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами.

Ну ты, жертва аборта, а ну быстро говори, кому продал стул?! (Остап Бендер)

Киса, я хочу вас спросить, как художник — художника: вы рисовать умеете? (Остап Бендер)

Но Остап Бендер, длинный благородный нос которого явственно чуял запах жареного, не дал дворнику и пикнуть.

Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень! (Остап Бендер)

Не учите меня жить. (Эллочка-людоедка)

Месье, же не манж па сис жур. Гебен зи мир битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы. (Киса Воробьянинов)

Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит.(Остап Бендер)

— Деньги вперёд,— заявил монтёр,— утром — деньги, вечером — стулья или вечером — деньги, а на другой день утром — стулья.

— А может быть, сегодня — стулья, а завтра — деньги? — пытал Остап.

— Я же, дуся, человек измученный. Такие условия душа не принимает.

Мы чужие на этом празднике жизни. (Остап Бендер)

На третьем ходу выяснилось, что Остап играет восемнадцать испанских партий. На остальных досках васюкинцы применили хотя устаревшую, но верную защиту Филидора.

Мусик!!! Готов гусик? (Инженер Брунс)

Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены. (Отец Фёдор)

Лёд тронулся, господа присяжные заседатели! (Остап Бендер)

Неделю тому назад состоялся вечер «Общества спасания на водах», о чём свидетельствовал также лозунг на стене: Дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих. — глава XXXIV

Крепитесь! Россия вас не забудет! Заграница нам поможет! (Остап Бендер)

Ну вас к чёрту! Пропадайте здесь с вашим стулом! А мне моя жизнь дорога как память! (Остап Бендер)

Знойная женщина, — мечта поэта. (Остап Бендер)

Он против этого не возражал, но при голосовании на всякий случай воздержался.

Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик. (Остап Бендер)

Парниша. — (Эллочка-людоедка)

Дуся! Вы меня озлобляете. Я человек, измученный нарзанами. (Монтёр Мечников)

Поедем на извозчике. — (Эллочка-людоедка)

Держите гроссмейстера! (12 стульев цитаты про шахматистов)

Положение было ужасно! В Москве, в центре города, на площадке девятого этажа стоял взрослый человек с высшим образованием, абсолютно голый. Идти ему было некуда. Он скорее согласился бы сесть в тюрьму, чем показаться в таком виде. Оставалось одно — пропадать!

Гроссмейстер сыграл е2-е4.

Гаврилин начал свою речь хорошо и просто:

Спокойно, Михельсон! (Остап Бендер)

Вам, предводитель, пора лечиться электричеством. (Остап Бендер)

Считаю вечер воспоминаний закрытым. (Остап Бендер)

В центре таких субтропиков давно уже нет, но на местах и на периферии еще встречаются! (Остап Бендер)

Теперь вся сила в гемоглобине.

Бунт на корабле? (Остап Бендер)

Толстый и красивый. (Эллочка-людоедка)

А может тебе ещё дать ключ от квартиры, где деньги лежат?

У вас вся спина белая. — (Эллочка-людоедка)

…И пошел от меня прочь, в публичный дом должно быть. (Отец Фёдор)

Хорошо излагает, собака, учитесь. (Остап Бендер)

— Трамвай построить, — сказал он, — это не ешака купить.

Я дам вам парабеллум. (Остап Бендер)

— Ваше политическое кредо? — Всегда !

— Господа! Господа! Неужели вы нас будете бить? — Да ещё как! (Киса Воробьянинов)

Ипполи́т Матве́евич Воробья́нинов (1875, Старгородский уезд — после 1928), по прозвищу Ки́са — персонаж романа «Двенадцать стульев» (1928) и рассказа «Прошлое регистратора ЗАГСа» (1929) Ильи Ильфа и Евгения Петрова.
Остап Бендер о нём: «Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это — гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору».

Цитаты[править]

— Господа! Неужели вы будете нас бить? — Ещё как!

Держите его! Он украл нашу колбасу!

— Почем у вас огурцы солёные? — Пятак! — Ну, хорошо, дайте, два!

— Я думаю, торг здесь неуместен!

Месье, же не манж па сис жур. Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.

Это май-баловник, это май-чародей веет свежим своим опахалом!..

— Никогда ещё Воробьянинов не протягивал руку… — Так протянете ноги, старый дуралей!

Цитаты о Воробьянинове[править]

Киса Воробьянинов настолько хорош и выразителен сам по себе, что мысль о его вторичности кажется неуместной. Даже если он с кого-то и списан, трудно представить, чтобы оригинал мог соперничать в бессмертии с отцом русской демократии. Между тем в бессмертии-то как раз ― запросто. Эмигрант Василий Шульгин ― Воробьянинов-первый ― прожил 98 лет, скончался в Советском Союзе и «Двенадцать стульев», несомненно, читал, как в свое время читала, веселясь, вся русская эмиграция (и даже Набоков в «Тяжелом дыме» назвал роман «потрафившим душе»). Но именно детали, невероятные подробности подлинного визита и, главное, сама фигура прототипа, тайно пришедшего через границу и ― о Боже! ― тайно ушедшего назад в Европу, мешает всей этой истории скромно таиться в чащобе комментаторских частностей. И Юрий Щеглов, автор классического комментария к романам (первое издание ― Вена, 1990― 1991), и его предшественники и последователи тщательно разобрались в перекличке двух травелогов ― «Двенадцати стульев» (осень 1927) и «Трех столиц» (январь 1927) ― и не оставили никаких сомнений в многочисленных заимствованиях Ильфа и Петрова у эмигрантского лазутчика. Но главные вопросы ― по-прежнему без ответа: а зачем заимствовали? Не хватило своей фантазии? Намеревались повеселить читателя буквальной, покадровой перекличкой?[1]