Если бы в России до 1983 года сохранился обычай публичной казни, то на исполнение приговора директору «Елисеевского» Юрию Соколову могли собраться сотни тысяч людей, которые после его ареста требовали «покарать зарвавшегося торгаша по всей строгости закона». Но тянуло ли его преступление на смертную казнь?
Дело Юрия Соколова «заблудилось» в трех Генеральных секретарях ЦК КПСС
Уголовное дело по обвинению Ю. Соколова, его заместителя И. Немцева, заведующих отделами Н. Свежинского, В. Яковлева, А. Конькова и В. Григорьева «в хищении продовольственных товаров в крупных размерах и взяточничестве», было возбуждено прокуратурой Москвы в конце октября 1982 — за десять дней до смерти Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева.
Следствие по этому делу продолжалось при новом руководителе СССР Юрии Андропове. А заседание Верховного Суда РСФСР, на котором Юрию Соколову был вынесен смертный приговор, состоялся уже при Константине Черненко, сменившем на посту руководителя партии и государства Андропова. Причем, Черненко пережил казненного работника торговли всего на три месяца.
Арест Соколова советская пресса преподнесла по команде сверху как начало решительной борьбы КПСС с коррупцией и теневой экономикой. Могла ли калейдоскопическая смена престарелых генсеков в какой-то степени смягчить участь подсудимого и сохранить ему жизнь? В один из моментов у Юрия Соколова, находящегося в Лефортово, затеплилась, было, надежда на снисхождение, о чем мы и расскажем ниже.
Он уже однажды находился под судом и провел в колонии 2 года. Но, оказалось, — за чужое преступление…
Соколова Юрий Константинович
Юрий Соколов родился в Москве в 1925 году. Он участник Великой Отечественной войны и отмечен несколькими правительственными наградами. Известно также, что в 50-годах он был осужден «по навету». Но после двух лет заключения полностью оправдан: был задержан тот, кто на самом деле совершил преступление. Соколов работал в таксомоторном парке, затем продавцом.
С 1963 по 1972 год Юрий Соколов был заместителем директора гастронома №1, который москвичи по-прежнему называют «Елисеевским». Возглавив торговое предприятие, он проявил себя, как сказали бы сейчас, блестящим топ-менеджером. В эпоху тотального дефицита Соколов превратил гастроном в оазис посреди продовольственной пустыни.
Кому понадобилось казнить 58-летнего фронтовика, сумевшего обеспечить в прогнившей системе совторговли бесперебойную поставку товаров в магазин?
Этот недоуменный вопрос задают сегодня те, кто считает, что если бы в то время было больше «соколовых», все советские люди ели бы черную икру ложками. Но не все так просто. Надо подчеркнуть, что плодами трудов Юрия Константиновича пользовались исключительно высшая номенклатурная и культурная элиты Москвы.
В гастрономе №1 и его семи филиалах «под прилавком» царило изобилие: импортные алкогольные напитки и сигареты, черная и красная икра, финский сервелат, ветчина и балыки, шоколадные конфеты и кофе, сыры и цитрусовые…
Все это могли приобрести (по системе заказов и с «черного входа») только высокопоставленные партийные и государственные бонзы, в том числе члены семьи правящего Генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева, знаменитые писатели и артисты, герои космоса, академики и генералы…
Как деликатесные, редкие, а то и просто экзотические продукты попадали в советский гастроном №1?
Вот строки из приговора, который подвел черту под жизнью директора «Елисеевского»: «Используя свое ответственное должностное положение, Соколов в корыстных целях с января 1972 по октябрь 1982 гг. систематически получал взятки от своих подчиненных за то, что через вышестоящие торговые организации обеспечивал бесперебойную поставку в магазин продовольственных товаров в выгодном для взяткодателей ассортименте».
В свою очередь, Юрий Соколов в последнем слове подсудимого подчеркивал, что «теперешние порядки в системе торговли» делают неизбежными реализацию неучтенных продтоваров, обвес и обсчет покупателей, усушку, утруску и пересортицу, списание по графе естественных убылей и «левую продажу», а также взятки. Для того чтобы получить товар и выполнить план, надо, мол, расположить в свою пользу тех, кто наверху, и тех, кто внизу, даже шофера, который везет продукты…
Так кому же, все-таки понадобилась жизнь ухватистого и разворотливого «кормильца» московского бомонда, соблюдавшего основные «законы» брежневской эпохи — «Ты мне, я тебе» и «Живи сам, и давай жить другим»?
Во время ареста Соколов оставался спокойным и в Лефортово отказался отвечать на вопросы
Очевидцы свидетельствуют, что во время ареста Соколов внешне оставался спокойным, на первом допросе в следственном изоляторе Лефортово виновным в получении взяток себя не признал и от дачи показаний категорически отказался. На что рассчитывал арестованный, чего выжидал?
За этой стеной побывали несколько тысяч торговых работников столицы
Соколов долгое время находился вне досягаемости длинных рук Лубянки и Петровки. Среди высоких покровителей директора гастронома-самобранки были начальник Главка торговли Мосгорисполкома и депутат Верховного Совета СССР Н. Трегубов, председатель Мосгорисполкома В. Промыслов, второй секретарь Московского горкома КПСС Р. Дементьев, министр МВД Н.Щелоков. На верху охранной пирамиды стоял хозяин Москвы — первый секретарь Московского горкома партии и член Политбюро ЦК КПСС В.Гришин.
И, конечно, в партийных, советских и силовых органах были осведомлены, что Соколов дружен с дочерью Генсека Галиной Брежневой и ее мужем, заместителем министра МВД Юрием Чурбановым.
Юрий Соколов, безусловно, рассчитывал на то, что сработает выстроенная им по принципу круговой поруки «система безопасности». И был момент, когда она, казалось, начинала действовать: известно, что Виктор Гришин после ареста Соколова заявил, что не верит в виновность директора гастронома. Однако, как показали ближайшие события, чехарда со сменой генсеков лишила неприкасаемости не только Соколова, но и его высокопоставленной «крыши».
Соколов начал давать показания только после избрания нового генсека КПСС
Подследственный начал давать признательные показания сразу же после того, как узнал о смерти Брежнева и о том, что Генеральным секретарем ЦК КПСС избран Юрий Андропов. Соколов достаточно хорошо ориентировался в коридорах власти, чтобы не прийти к неутешительному выводу: он стал одной из пешек в игре Андропова по дискредитации возможных соперников на место тяжелобольного Брежнева. А хозяин Москвы Виктор Гришин, как тогда было хорошо известно, был одним из самых вероятных претендентов на кремлевский «трон».
Ю. В. Андропов
Одного Соколов не мог тогда просчитать: в разработку КГБ он попал еще тогда, когда это всесильное ведомство возглавлял Андропов. Начиная многоходовую игру за высшую власть, Председатель комитета уже наметил директора «Елисеевского», в адрес которого поступали агентурные донесения о взяточничестве, в качестве запала, который должен был взорвать бомбу…
Первое признание Соколова было запротоколировано во второй половине декабря 1982 года. Следователи КГБ дали понять подследственному, что он должен, прежде всего, раскрыть схему хищений из московских продовольственных магазинов, дать показания о передаче взяток в высшие эшелоны власти Москвы. Сотрудничество со следствием зачтется, — внушали ему при этом. А утопающий, как известно, хватается за соломинку…
С какой целью КГБ устроило в здании «Елисеевского» короткое замыкание
Сохранилась экспертная оценка по делу Соколова бывшего прокурора по надзору за КГБ Владимира Голубева. Он считал, что приводимые доказательства виновности Соколова в ходе следствия и суда тщательно не исследовались. Суммы взяток назывались исходя из экономии норм естественной убыли, которая предусматривалась государством. И вывод: с правовой точки зрения столь суровое наказание директора «Елисеевского» противозаконно…
Показательно, что дело Соколова КГБ вел без участия «младшего брата» — МВД: министр внутренних дел Щелоков и его заместитель Чурбанов были в «черном списке» Андропова еще в бытность его Председателем КГБ, а затем и секретарем ЦК КПСС. (В декабре 1982 года 71-летний Н. Щелоков был снят с поста министра МВД и покончил с собой).
За месяц до ареста Соколова комитетчики, выбрав момент, когда тот был за границей, оборудовали кабинет директора оперативно-техническими средствами аудио- и видео контроля (в магазине устроили «короткое замыкание электропроводки», отключили лифты и вызвали «ремонтников»). Под «колпак» были взяты и все филиалы «Елисеевского».
Таким образом, в поле зрения чекистов управления КГБ по Москве в буквальном смысле попали многие высокопоставленные лица, находившиеся с Соколовым в «особых» отношениях и бывавшие у него в кабинете. В том числе, например, тогдашний всесильный начальник ГАИ Н. Ноздряков.
Аудио- и видеонаблюдением было зафиксировано также, что руководители филиалов по пятницам прибывали к Соколову и вручали директору конверты. В дальнейшем часть денег, вырученных на дефиците, не попадающем на прилавок, из сейфа директора перекочевывала к начальнику Главного управления торговли Исполкома Моссовета Николаю Трегубову и другим заинтересованным лицам. Словом, была собрана серьезная доказательная база.
В одну из пятниц все «почтальоны», после того как сдали конверты с деньгами Соколову, были арестованы. Четверо вскоре дали признательные показания.
Начальник одного из отделов УКГБ, которому поручили руководить операцией по аресту Соколова, хорошо знал, что на рабочем столе Соколова есть кнопка охранной сигнализации. Поэтому, войдя в кабинет директора, он протянул ему руку для приветствия.
«Дружеское» пожатие завершилось захватом, помешавшим хозяину кабинета поднять тревогу. И только после этого ему предъявили санкцию на арест и приступили к обыску. Одновременно обыски уже шли во всех филиалах гастронома.
Зачем член Политбюро Виктор Гришин прервал отпуск и прилетел в Москву
Еще до окончания следствия по делу Соколова и передачи обвинительного заключения в суд начались аресты директоров крупных столичных торговых предприятий.
Всего в системе столичного Главторга, начиная с лета 1983 года, к уголовной ответственности привлечены более 15 тысяч человек. В том числе, бывший начальник Главторга Мосгорисполкома Николай Трегубов.
Покровители попытались вывести его из-под удара и незадолго до этого пересадили в кресло управляющего Союзторгпосредконторы Министерства торговли СССР. Однако рокировка не спасла чиновника, как, кстати, и многих его новых коллег — высокопоставленных сотрудников министерства.
Интересный факт: узнав об аресте Н.Трегубова, в Москву срочно прилетел член Политбюро В. Гришин, находившийся в отпуске. Однако сделать уже ничего не мог. Карьера покровителя московской «торговой мафии» была уже на излете — в декабре 1985 года на посту секретаря МГК КПСС его сменил Борис Ельцин.
За решеткой оказались директора самых известных московских продовольственных магазинов: В. Филиппов (гастроном «Новоарбатский»), Б. Тверетинов (гастроном «ГУМ»), С. Нониев (гастроном «Смоленский»), а также начальник Мосплодовощпрома В. Уральцев и директор плодоовощной базы М. Амбарцумян, директор торга «Гастроном» И. Коровкин, директор «Диетторга» Ильин, директор Куйбышевского райпищеторга М. Байгельман и еще целый ряд весьма солидных и ответственных работников.
Следствием будет установлено, что по делу Главторга устойчивыми преступными связями были объединены 757 человек — от директоров магазинов до руководителей торговли Москвы и страны, других отраслей и ведомств. По показаниям только 12 обвиняемых, через руки которых прошло взяток на сумму более 1,5 миллиона рублей, можно представить общий масштаб коррупции. По документам же ущерб государству оценивался в 3 миллиона рублей (деньги по тем временам большие).
Соколов: подпольный миллионер или бессребреник, спавший на солдатской койке?
Партийная пресса слаженно заговорила о новом НЭПе — наведении элементарного порядка. Пропагандистская компания сопровождалась сообщениями об обысках в квартирах и на дачах «торговой мафии». Мелькали крупные суммы в рублях, валюте и драгоценностях, найденных в тайниках.
В редакции центральных газет, в Центральный комитет КПСС, КГБ, начиная с момента ареста Соколова, продолжали приходить со всех концов страны письма с требованием покарать зарвавшихся торгашей по всей строгости закона.
Юрий Соколов
Сведения о том, сколько «прилипло» к рукам Юрия Соколова, очень противоречивы. Дача, на которой найдены наличными 50 тысяч рублей и облигации еще на несколько десятков тысяч, ювелирные украшения, подержанная иномарка — это по одним источникам.
По другим — бывший фронтовик брал взятки и переправлял их «наверх», чтобы обеспечить нормальное снабжение магазина, но себе не брал ни копейки. Утверждали даже, что дома у Соколова, мол, стояла железная койка. Правда, при этом умалчивали, что директор гастронома жил в элитном доме по соседству с дочерью бывшего руководителя государства Никиты Хрущева.
Смертный приговор директору «Елисеевского» изумил даже следователей КГБ
Заседание Коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР по делу Соколова и других «материально ответственных лиц гастронома №1» проходило за закрытыми дверями.
Юрий Соколов признан виновным по статьям 173 часть 2 и 174 часть 2 УК РСФСР (получение и дача взятки в крупном размере) и 11 ноября 1984 года приговорен к высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией имущества. Его заместитель И. Немцев приговорен к 14 годам, А. Григорьев — к 13, В. Яковлев и А. Коньков — к 12, Н. Свежинский — к 11 годам лишения свободы.
На суде Соколов от своих показаний не отказался, зачитывал суду из тетрадки суммы взяток и имена высокопоставленных взяткодателей. От него этого ждали, и во избежание огласки компромата на крупных партийных и государственных функционеров судебное заседание было закрытым. Соколов на судебных заседаниях несколько раз повторял, что стал «козлом отпущения», «жертвой партийных распрей».
Говорят, что сотрудники КГБ, причастные к этому уголовному делу, поражались расстрельному приговору по отношению к подсудимому, который активно сотрудничал со следствием и судом. В публичное выражение сочувствия комитетчиков Соколову верится с трудом. Более правдоподобно звучит предположение, что именно за подробные показания Соколов и поплатился жизнью.
Когда позже перед судом предстал бывший руководитель московской торговли Николай Трегубов, через которого проходили основные «транши» взяток, то он не признал себя виновным и никаких имен не называл. В результате получил 15 лет лишения свободы. Вспомните, это почти столько же, сколько и рядовой заведующий отделом гастронома «Елисеевский»!
Двух директоров казнили, один — сам приговорил себя к высшей мере
Не успел в торговой отрасли пройти шок от расстрела Юрия Соколова, как прозвучал новый расстрельный приговор — директору плодоовощной базы М. Амбарцумяну. Суд в год 40-летия Победы над фашистской Германией не нашел смягчающими такие обстоятельства, как участие Мхитара Амбарцумяна в штурме Рейхстага и в параде Победы на Красной площади в 1945 году. И он тоже давал показания.
Еще один выстрел, последний в этой уголовно-политической истории, прозвучал за пределами тюрьмы — не дожидаясь суда, покончил с собой директор гастронома «Смоленский» С. Нониев.
Долгое время ходил слух: Соколова расстреляли сразу после приговора — в автозаке по дороге из суда в СИЗО
Официально объявлено, что приговор в отношении Юрия Соколова приведен в исполнение 14 декабря 1984 года, то есть, через 33 дня после его оглашения. Откуда пошла малоправдоподобная версия о том, что будто Соколов не доехал живым до СИЗО после последнего заседания суда?
Вспомним, что уже полным ходом шло следствие по другим уголовным делам в отношении работников Главторга. И многие высокопоставленные лица были заинтересованы в том, чтобы такой опасный свидетель, как Соколов, как можно скорее был «нейтрализован». Скорее всего, именно отсюда и родился слух: Соколова, мол, поспешили убрать, чтобы он не успел подать просьбу о помиловании…
Власть сменилась, показательные «порки» по политическим мотивам остались
Соколов, безусловно, преступник. Однако у суда было достаточно оснований избрать для почти 60-летнего торгового работника меру наказания, не связанную со смертной казнью. Но в данном случае криминал был на втором плане — разворотливый директор стал одной из пешек в политической борьбе за верховную власть.
Буквально через несколько месяцев после смерти бывшего директора «Елисеевского» на этом поле правила игры начали меняться. Следствие по делу «торговой мафии» начало сворачиваться, группа следователей ОБХСС, сформированная из специалистов многих регионов, была разогнана «по домам».
Александр Сергеев
link http://ussrlife.blogspot.co.il/2017/01/1.html
У директора Елисеевского гастронома Юрия Соколова во время ареста было изъято немногим более 100 тыс. руб. Также у него была квартира, дача и достаточно скромная иномарка. По советским меркам это была невероятная сумма и предел бытового комфорта. По меркам коррупционных процессов, которые начнутся всего несколькими годами позже (например, хлопкового дела), это ничтожно мало. Несмотря на то, что Соколов сотрудничал со следствием и признал свою вину, его приговорили к высшей мере наказания. Многие до сих пор рассматривают это дело как элемент политической борьбы за высшие государственные посты.
Юрий Андропов — следующий после Брежнева?
Делом Юрия Соколова, как и многими другими делами в отношении руководителей советской торговли, занималась не милиция, а КГБ. А значит, Юрий Андропов. Историки, изучающие советский период, сходятся во мнении, что процессы против директоров крупных магазинов, продуктовых баз, ведомств, курирующих торговлю, стали для Андропова частью борьбы за пост генерального секретаря ЦК КПСС.
К 1982 году Брежнев был серьёзно болен, и стало очевидно, что скоро главный руководящий пост в стране займёт его преемник. Кто мог им стать? Наиболее вероятной кандидатурой называли Михаила Суслова, серого кардинала советской системы, секретаря ЦК КПСС. Но он умер раньше Брежнева — Суслова не стало в январе 1982-го. В этой ситуации одним из вероятных кандидатов на высший руководящий пост стал Виктор Гришин, первый секретарь Московского горкома КПСС. Против него и действовал Андропов.
Виктор Гришин. (pinterest.ru)
В книге «Жизнь и реформы» Михаил Горбачёв, бывший в 1982 году членом Политбюро ЦК КПСС, писал: «С обострением болезни Брежнева и усилением интриг в его окружении создалась ситуация, которая угрожала полным безвластием. Видимо, Андропов решил предпринять некоторые шаги, которые повысили бы авторитет центральной власти <…>. В сложной, закулисной борьбе между членами руководства Гришин котировался некоторыми как вероятный претендент на «престол». Подобного рода информация прошла через зарубежную прессу, и Андропов, естественно, знал об этом. Поэтому в его просьбе вмешаться в овощные дела столицы (летом 1982 года Андропов поручил разобраться, почему Москва плохо снабжается фруктами и овощами — прим. ред.) свою роль играло и желание показать неспособность московского руководителя справиться даже с проблемами городского масштаба».
Одной из таких явных проблем городского масштаба был, конечно, дефицит продовольственных товаров. На этом фоне любые злоупотребления директоров магазинов выглядели бы просто вопиющими. Эту карту разыграл Андропов. Но прежде чем рассказать о наиболее громких уголовных делах в советской торговле, напомним, как в СССР была построена система распределения товаров. Проще говоря, как они попадали в магазины и почему нигде не было ничего, а в «Елисеевском» было всё.
Дефицит в СССР
Все населённые пункты СССР относились к той или иной категории снабжения: от особой до третьей. Москва, Ленинград, крупные промышленные центры, национальные республики, курорты обеспечивались продуктами по повышенным нормам. Чем ниже была категория населённого пункта, тем меньше продуктов выделялось из фондов централизованного снабжения. В итоге получалось, что примерно 40% населения СССР, проживавшего в регионах с особой и первой категорией снабжения, получали около 70−80% всех фондов.
Категории снабжения территорий СССР продовольствием. (newru.org)
В книге «Гибель империи» Егор Гайдар приводит следующие цифры: в 1980-х в Москве и Ленинграде в государственных магазинах отоваривались 97% населения. В магазинах этих городов продукты были, пусть и в ограниченном ассортименте. В столицах союзных республик 17% населения уже закупались в магазинах потребкооперации, 10% — на колхозных рынках. В областных центрах 35% покупателей шли за продуктами на рынок, где цены, естественно, были выше.
Вся система распределения была жёстко централизована: от Министерства торговли СССР распоряжения спускались в управления, Главки, а дальше — на продовольственные склады и базы. Каждый магазин должен был выполнять план, и в зависимости от этого он получал дальнейшее снабжение. При этом в Москве было 5 гастрономов, которые снабжались продуктами вне категорий, в том числе «Смоленский», «Новоарбатский» и, конечно, Гастроном № 1 «Елисеевский». При последнем был ещё Стол заказов, который при Юрии Соколове стал фактически распределителем дефицитного и импортного продовольствия среди «своих». Причём в некоторых случаях денег за дефицитные продукты Соколов не брал: например, так «отоваривалась» в Столе заказов дочь Брежнева Галина.
Столпы советской торговли
В свое время Леонид Утёсов исполнял песню «Кооперативная колыбельная», в которой были слова:
Спи, мой мальчик, спи, малыш.
Отчего же ты не спишь?
Вот месяц в подушку щекою залез.
Усушка, утруска, утечка, провес.
Папа спишет на мышей
Фрукты и конфеточки
И накормит до ушей
Дорогого деточку.
В советской торговле были нормы естественной убыли продуктов: те самые «усушка, утруска, утечка». И четвёртое «у», которому не нашлось места в песне, — угар. На эту «естественную убыль» и списывалось до 30% продуктов, в том числе дефицитных. Которые тут же шли в продажу «с заднего крыльца». Ну, или в случае «Елисеевского», через Стол заказов.
Собственно, по этой схеме работала вся торговля. Плюс обвесы и обмеры: механизмы подпиливания гирь или утяжеления чаш весов известны. Деньги, которые «Елисеевский» и его филиалы получали от этой «левой» торговли, сдавались Соколову, причём суммы были для советского времени впечатляющие: от 150 до 300 руб. в неделю. Эти деньги Соколов передавал в качестве взяток дальше, чтобы снабжение «Елисеевского» дефицитными товарами не прекращалось.
Елисеевский гастроном. (pinterest.ru)
Системой воровства и взяток были повязаны фактически все участники торговли. И Андропову не составило труда начать несколько исключительно громких процессов. В ожидании ареста покончил с собой директор «Смоленского» гастронома Сергей Наниев, умер от сердечного приступа заместитель начальника Главторга Григорий Белкин, к 10 годам лишения свободы был приговорён начальник орготдела Гравторга Генрих Хохлов, директор «Гастронома ГУМ» Борис Тверитинов получил 10 лет и т. д. Мхитар Амбарцумян, заведующий Дзержинской плодоовощной базой, пошёл на сотрудничество со следствием, сдал все ценности, но тем не менее был приговорён к расстрелу.
Дело Юрия Соколова было, пожалуй, самым громким в череде «чисток» в московской торговле.
Юрий Соколов: арест, показания, суд
В 1997 году в газете «Вечерняя Москва» была опубликована статья Юрия Филимонова, посвящённая делу Соколова. В ней арест директора магазина описан так:
«Арестовали Соколова 30 октября 1982 года. В его служебный кабинет вошёл человек в штатском.
— Я за вами, товарищ Соколов, вот ордер, кабинет мы опечатаем, — спокойно сказал он.
— Кто это мы? — вскинулся из-за стола сидевший за дорогим коньяком и деликатесными закусками генерал-майор МВД.
Человек учтиво протянул удостоверение с гербом и чёткими буквами «КГБ СССР».
— Понял, товарищ генерал, — мигом протрезвел гость Соколова. — Моя помощь не нужна?
— Мы вас сами пригласим…
Директор с нажимом попросил, может ли он позвонить Юрию Чурбанову или его жене Галине Брежневой. И услышал в ответ жёсткое: «Нет».
Делом Соколова действительно занималась не милиция, а КГБ. После арестов крупных торговых чиновников данные о злоупотреблениях в «Елисеевском» уже были, причём обвинения могли быть предъявлены по статье о валютных махинациях, что автоматически относило дело в ведение Госбезопасности, а не МВД.
При аресте в кабинете Соколова было изъято 50 тыс. руб., во время обыска на даче — ещё 63 тыс. руб. в облигациях. Из материальных ценностей у Соколова была хорошая квартира в Москве, дача, подержанная иномарка Fiat. По советским меркам — верх благополучия, но ни запасов валюты, ни антиквариата, как часто бывало в делах «подпольных миллионеров», у директора «Елисеевского» не было.
Соколов был арестован ещё при жизни Брежнева и, скорее всего, рассчитывал на заступничество его дочери Галины, её мужа Юрия Чурбанова и самого главы МВД Николая Щёлокова. Но в начале ноября 1982 года Брежнев умирает, и становится понятно, что помощи не будет. Соколов начинает давать показания. Адвокатом Юрия Константиновича был Артём (Арташес) Сарумов, долгие годы проработавший в системе прокуратуры СССР. Позже он говорил, что его подзащитному обещали дать небольшой срок, 5−6 лет, если он даст показания на самых высокопоставленных чиновников, в том числе Гришина и Николая Трегубова — начальника Главторга. Соколов показания дал.
Директора «Елисеевского» и ещё несколько человек, оказавшихся на скамье подсудимых вместе с ним, судили по статьям 173 и 174 УК РСФСР — взяточничество. Статья предусматривала от 5 до 15 лет заключения, но в ней была оговорка: смертная казнь при наличии особых обстоятельств. Такой приговор и был вынесен Юрию Соколову. Николай Трегубов, проходивший по этому же делу, был приговорён к 15 годам лишения свободы, заместители Соколова и заведующие отделами магазина — к ещё меньшим срокам. Так как дело рассматривал сразу Верховный суд РСФСР, это резко ограничивало возможность подать апелляцию. По воспоминаниям Сарумова, Соколов, совершенно подавленный неожиданным приговором, отказывался писать прошение о помиловании, но в итоге сделал это. Тем не менее приговор был оставлен тем же и в декабре 1984 года приведён в исполнение.
Юрий Константинович СОКОЛОВ родился в 1923 году. Участник Великой Отечественной войны, был награжден орденами и медалями. Работал таксистом, в торговле начинал с должности продавца. Директором гастронома № 1 был 10 лет. Арестован в 1982 году по обвинению в получении взятки. В 1983 году решением Верховного суда СССР приговорен за хищения к расстрелу с конфискацией имущества и лишением всех наград. На суде пытался рассказать о схемах хищений, назвать имена чиновников, принимавших в этом участие, но ему не дали договорить. Еще четыре фигуранта дела получили различные сроки. 14 декабря 1984 года, незадолго до начала перестройки, приговор Соколову приведен в исполнение.
Биография
Участник Великой Отечественной войны, имел награды. После демобилизации сменил много профессий, работал таксистом. В конце 1950-х годов был осужден за обсчет клиентов. В 1963 году устроился продавцом в один из столичных магазинов. С 1972 по 1982 годы являлся директором магазина «Елисеевский».
АРЕСТ И ПРИГОВОР
В 1982 году к власти в СССР приходит Ю. В. Андропов, одной из целей которого было очищение страны от коррупции, хищений и взяточничества. Ему было известно реальное положение дел в торговле, поэтому Андропов решил[источник не указан 270 дней] начать с Московского продторга. Первым арестованным по этому делу стал директор московского магазина «Внешпосылторг» («Берёзка») Авилов и его жена, которая была заместителем Соколова на посту директора магазина «Елисеевский».
Вскоре Соколов был арестован. На его даче были обнаружены около 50 тысяч советских рублей. На допросах Соколов пояснил, что деньги не его личные, а предназначены для других людей. С его показаний было возбуждено около сотни уголовных дел против руководителей московской торговли, в том числе против начальника ГлавМосторга Трегубова.
Существует версия, что Соколову пообещали снисхождение суда в обмен на раскрытие схем хищений из московских магазинов. На суде Соколов извлёк тетрадь и зачитал имена и суммы, поражавшие воображение. Но ему это не помогло — суд приговорил Соколова к высшей мере наказания (расстрелу) с конфискацией имущества и лишением всех званий и наград.
14 декабря 1984 года приговор был приведен в исполнение.
Соколов стал не единственным человеком, расстрелянным за «хищения» в советской торговле. Трегубова приговорили к 15 годам лишения свободы, остальные арестованные получили и того меньше. Елисеевское дело стало крупнейшим делом о хищениях в советской торговле. Не успел в торговой отрасли пройти шок от расстрела Юрия Соколова, как прозвучал новый расстрельный приговор — директору плодоовощной базы М. Амбарцумяну. Суд в год 40-летия Победы над фашистской Германией не нашел смягчающими такие обстоятельства, как участие Мхитара Амбарцумяна в штурме Рейхстага и в параде Победы на Красной площади в 1945 году.
ЭРА ДЕФИЦИТА
Сегодня трудно представить, что для советского гражданина значил кусок хорошей копченой колбасы. Урвав по случаю, ее несколько месяцев хранили в холодильнике, чтобы съесть на Новый год.
В то время прилавки встречали покупателей высоченными пирамидами из рыбных консервов. Почти все остальное было дефицитом. Почему? Не было рыночной экономики, когда спрос рождает предложение. Сколько советские люди съедят колбасы, решал Госплан. Естественно, высокие идеи не имели ничего общего с жизнью.
Но был и другой способ заполучить «еду мечты». Счастливчикам удавалось завести знакомство с директорами, товароведами продуктовых магазинов. Это были почти мифологические и влиятельные фигуры. По блату они отпускали приближенным продукты, которых не было в свободной продаже.
ПРОДУКТОВЫЙ РАЙ
В годы брежневского застоя в Москве наиважнейшей персоной в мире дефицитных продуктов был директор гастронома №1 Юрий Соколов. То было официальное название. В народе магазин все звали «Елисеевским», как он и назывался до революции, — по имени основателя, знаменитого купца Григория Елисеева. Расположенный в старинном особняке, «Елисеевский» в старину гремел на всю Москву — здесь продавали диковинные продукты вроде трюфелей и устриц, редкие вина, несчетное количество сортов чая и кофе и проч. Сюда приходили и как в музей: полюбоваться роскошными интерьерами и хрустальными люстрами.
С приходом советской власти еда отовсюду исчезла. И вдруг бывший фронтовик Юрий Соколов вернул магазину дореволюционную славу. Везде было пусто, но только не в гастрономе №1 по адресу: ул. Горького, д. 14.
— В магазинах не всегда можно было найти даже селедку, — вспоминает московская пенсионерка Элеонора Тропинина. — А в «Елисеевском» она была всегда. Как и колбаса «Докторская», и многое-многое другое…
Гастроном №1 стал неофициальной визитной карточкой Москвы, наряду с Кремлем. Сюда непременно заходили приезжие из других городов и иностранцы.
Но подлинное изобилие было спрятано от посторонних глаз на складах магазина. Тут были уже не вареные, а копченые колбасы, икра, балык, свежайшие фрукты и прочее. Соколов умел договариваться с поставщиками. Сейчас бы он предложил им выгодные условия и хорошую прибыль. Но тогда у него не было рыночных рычагов и он расплачивался конвертами с наличными. То есть подкупал. Но на какие деньги?
Этот снимок сделан в гастрономе № 1 в 1987 году — после расстрела Соколова. Магазин был уже не тот: хороших продуктов все меньше, зато появились очереди и продавцы научились хамить.
— Мы закупили импортное холодильное оборудование, — признался на суде Соколов. — Потери продуктов при хранении стали минимальны…
При этом установленные правила позволяли списывать едва не половину на «усушку». Соколов и списывал — на бумаге, а на деле отпускал продукты «нужным людям» с черного хода. Весь культурный и чиновничий бомонд приходил к нему на поклон. Телефон разрывался от звонков: кто звал на премьеру в театр, кто сулил ботинки дефицитной марки — намекая, что в ответ хотелось бы получить пакет с вкусной едой… Дочь генсека Галина Брежнева приезжала едва ли не каждый день.
ГРОМ СРЕДИ ЯСНОГО НЕБА
При этом Соколов не был алчным хапугой. Никогда не забывал про трудовой коллектив: лично поздравлял с днем рождения каждую продавщицу, вручая конвертик с «премией». Немалая доля уходила начальнику Горторга Трегубову и даже, как говорят, самому Виктору Гришину — первому секретарю Московского горкома КПСС.
Соколов построил прибыльный бизнес в непригодных для этого условиях. Был, по сути, одним из первых советских бизнесменов.
— Там не только «все было». Все было свежайшее, высшего сорта! — говорит пенсионерка Тропинина. — И продавцы все вежливые, в чистейших халатах — Соколов за этим лично следил…
Увы, в то время это было возможно, только если нарушать законы.
…Когда в 1982 году Соколова арестовали «при получении взятки в размере 300 рублей», он сохранял спокойствие. Был уверен, что его высокопоставленные знакомцы выручат. На худой конец, отделается малым сроком.
В то время по стране прокатилась волна арестов: председатель КГБ Юрий Андропов боролся с коррупцией. Хватали секретарей райкомов, чиновников всех рангов… В Москву специально командировали десятки молодых следователей из провинции: они не входили в столичные коррупционные схемы и могли работать эффективно. Давали сроки, иногда значительные. Но о расстрелах не было и речи!
РУКА АНДРОПОВА
Об истинных причинах сурового приговора стало известно спустя годы. Глава КГБ под предлогом борьбы с казнокрадами зачищал себе путь к власти. Дни Брежнева были сочтены, а занять его место желал не только Андропов. Туда же метил любимчик Брежнева — Виктор Гришин. Став генсеком, Андропов продолжал давить на конкурента, уничтожая его окружение, куда входил и Соколов…
На суде в сентябре 1983-го он понял, что спасать его никто не будет. И заговорил. Достал особую тетрадку, стал зачитывать: как он получал прибыль и, главное, кто и сколько из нее получал. Договорить ему судья не дал.
Дело рассматривал Верховный Суд СССР. В зал специально пригласили директоров магазинов — для устрашения. Когда огласили приговор, присутствующие… зааплодировали. Хлопали те, кто много лет лично знал Юрия Соколова и дружили с ним. Смертельно напуганные, так они пытались доказать свою лояльность.
По иронии судьбы расстреляли директора уже после смерти Андропова, недолго протянувшего на посту генсека. Прошение о помиловании не помогло: слишком многие высокопоставленные персоны хотели, чтобы Соколов навсегда замолчал. До сих пор с материалов дела не снят гриф «Секретно».
ДОСЛОВНО
Иосиф КОБЗОН: «Он опередил время»
— Я близко знал Юрия Константиновича. Он устраивал вечера отдыха для коллектива, и многие артисты приходили к нему. Без всякого гонорара! Единственное, мы рассчитывали на дефицит, которым была затарена база магазина.
Но мы общались и в нерабочее время. А что не общаться? Ветеран войны, член бюро райкома партии. Интеллигентный. Всегда у него на столе стояли цветы. У него была прекрасная семья — жена Флорида, дочь. Они приходили ко мне в гости, я — к ним.
На суде в своем последнем слове Соколов не признал себя виновным. Он просто сказал, что работал в системе и старался все сделать, чтобы люди могли покупать продукты. Он опередил время, был замечательным организатором…
— Иосиф Давыдович, вы ведь встречались с директором «Елисеевского»?
— Я не просто встречался, а близко знал Юрия Константиновича. И дело не в тех продуктах, которые продавались в «Елисеевском». Приятно с ним было общаться. Он устраивал вечера отдыха для коллектива, и многие артисты приходили к нему без всякого гонорара. Единственное, мы рассчитывали на покупку дефицита, которым была затарена база магазина.
— Вы дружили?
— Общались и в нерабочее время. Он был ветеран войны, член бюро райкома партии. Интеллигентный. Всегда у него на столе стояли цветы… Персонал всегда в накрахмаленных халатах, вежливый — по тем временам это была редкость. У него была прекрасная семья: жена Флорида, дочь… Они приходили ко мне в гости, я приходил к ним. Никто не мог и предположить, чем все обернется.
— Сейчас говорят, что он стал жертвой андроповских интриг.
— На суде в своем последнем слове Соколов не признал себя виновным. Он просто сказал, что работал в системе и старался все сделать, чтобы люди могли приходить и покупать продукты. Он опередил время, был замечательным организатором. Что-то наверху не поделили и разыграли карту Соколова. Он стал жертвой, хотя таких хозяйственников в стране почти не было.
— Ощущение, что тогда ради колбасы люди шли на все.
— Ну, конечно, не на все, как вы говорите. Но блат существовал, его прекрасно воспел в своих миниатюрах Аркадий Райкин. Например, мы с Борисом Бруновым (руководитель Театра эстрады. — Ред.) после концерта в Ульяновске пришли в гастроном и по блату выпросили у директора 400 граммов колбасы и две бутылки молока. Потому что этот дефицит выдавался по талонам. А их у нас не было
Чтобы купить товары, граждане СССР были вынуждены стоять в километровых очередях. Больше везло тем, кто дружил с заведующими магазинов.
Странно было видеть в этих условиях Гастроном №1 на улице Горького в доме №14 в г.Москве. Ассортимент магазина поражал воображение, ведь в нем были такие дефицитные товары, как шоколад, селедка, кофе, «Докторская» колбаса и т.д. А из-под прилавка можно было даже купить икру, свежие фрукты, балык и другие редкие товары.
Москвичи называли гастроном №1 «Елисеевским» в память о дореволюционном изобилии в шикарном магазине купца Елисеева. Гастроном был настолько популярным, что сюда приезжали покупатели из самых отдаленных уголков страны. Его даже показывали иностранцам. Директором Елисеевского являлся Юрий Соколов, который был персоной №1 для московской элиты. Он очень удачно смог обеспечить гастроном снабжением товаров. Не обошлось и без взяток нужным людям. Персонал магазина получал неофициальные «премии», благодаря чему обслуживание было на высшем уровне.
В 1982 году Соколова арестовали по подозрению в хищениях и взяточничестве. Буквально за месяц до ареста в кабинете коммерсанта было установлено оборудование для видеонаблюдения и прослушивания. Так, КГБ боролось с коррупцией в соответствии с указом Юрия Андропова. В те годы он развернул настоящую войну с коррупцией: в 1983-1984 годах было осуждено свыше 15 тысяч работников торговли. Слежка за Юрием Соколовым позволила органам насобирать колоссальный материал для будущего дела и раскрыла обширные связи директора гастронома с очень высокопоставленными лицами. Арест произошел в момент передачи взятки в 300 рублей. Не смотря на стрессовую ситуацию, он был абсолютно спокоен, так как был уверен в заступничестве многих чиновников, которые пользовались его услугами.
Дело Юрия Соколова приобрело всесоюзный размах. На суде были оглашены суммы баснословных взяток (около 1,5 млн рублей) влиятельным покровителям, чиновникам. В газетах постоянно появлялись статьи про «проворовавшихся торгашей». Сам директор Елисеевского виновным себя не признавал, а взятки объяснял необходимостью в бесперебойных поставках товаров в магазин.
Суд над Соколовым был на руку Юрию Андропову и его сторонникам, учитывая, что это происходило в разгар войны с коррупцией. Существуют сведения, что директору Елисеевского обещали снисхождение в суде, если он раскроет имена своих покровителей. И хотя Соколов своих подельников «сдал», это ему совсем не помогло. 11 ноября 1984 года
ему был вынесен смертный приговор с конфискацией всего имущества. Другие фигуранты дела получили большие сроки лишения свободы: от 11 до 14 лет. Среди них Немцев И., Коньков А., Яковлев В. и другие. Смертного приговора осужденный никак не ожидал. Он называл себя «козлом отпущения» в войне высших эшелонов власти. Возможно, из-за этой фразы, которая бросала тень на Андропова, он получил столь суровое наказание. Расстрел произошел 14 декабря. Но и после этого громкого дела гонения высокопоставленных и рядовых работников продолжались еще долгое время.
Стоит отметить, что такие скандальные дела и показательные наказания и казни, прямым образом повлияли на желание граждан заниматься бизнесом. Люди опасались за свою жизнь, поэтому еще долго не хотели вести коммерческую деятельность.
-
Ольга АДАГАМОВА
Журналист с 2014 года. Работала в информационных изданиях Внешнеэкономические связи, журнал «Что происходит», «ЮГ-новая общественная газета».
Статьи автора: Ольга АДАГАМОВА.
17 сент. 2020
• 2 мин
Подпишитесь на RRNews.ru
Получайте самые интересные и свежие публикации на вашу почту
Отлично! Проверьте ваш почтовый ящик и перейдите по ссылке для подтверждения подписки
Пожалуйста, введите правильный адрес!
ЕЛИСЕЕВСКИЙ, или Гастроном номер 1
Началась история Елисеевского гастронома очень оригинально — с блюдечка земляники, поданного зимой (!) графу Шереметеву. Его садовник Пётр Елисеевич Касаткин совершил чудо — вырастил сладкую ягоду в оранжерее. Причём он не только сохранил кустик, но и заставил его плодоносить. За что и получил вольную от графа и 100 рублей подъёмных.
Рачительный Пётр Елисеевич деньги потратил не просто так, а пустил в дело: поехал в Петербург, купил мешок апельсинов, переносной лоток и пошёл по Невскому, продавая зимой экзотические фрукты по одной копейке. Вложения окупились за несколько дней. Так началась история Торгового дома Елисеевых (Касаткин вместе с братом решили прозваться в честь отца).
Предыстория.
У этого дома, расположенного в историческом центре Москвы по Тверской улице, 14, интересная и необычная история. Здание воздвиг в конце XVIII века знаменитый зодчий Матвей Казаков по заказу статс-секретаря Екатерины Великой для своей красавицы-жены Козицкой. Трёхэтажный особняк уцелел при пожаре Москвы 1812 года и через десять лет перешёл к княгине Зинаиде Александровне Волконской, внучке Козицкой. Здесь она в 1824 открыла лучший московский литературный салон, в котором любили собираться известные художники, поэты и публицисты, где читали свои стихи Пушкин, Одоевский, Вяземский, Мицкевич, Баратынский, Веневитинов. Этот салон власти держали под подозрением — особенно после шумных проводов отсюда в 1826 году Марии Волконской, добровольно поехавшей вслед за мужем-декабристом в Сибирь. В 1829 Зинаида Волконская уехала в Италию, и в середине XIX века на первом этаже здания поселилась старая княгиня — дальняя родственница Волконской, а на чердаке обосновалась… разбойничья шайка. Долгое время особняк переходил из рук в руки, пока в 1898 его не приобрёл Григорий Елисеев.
В конце XIX века, в 1898 году дом 14 по улице Тверская приобрёл петербургский купец-миллионер Григорий Григорьевич Елисеев, известный в деловых кругах. Он задумал поразить Москву и Санкт-Петербург невиданными магазинами колониальных и гастрономических товаров. Они должны были явить обеспеченной публике обеих столиц (а позднее и Киева) совершенно новый тип торговли — уважительный, почтительный, с богатейшим набором товаров.
Торговая империя Елисеевых
Дом со всех сторон был заключён в деревянные леса, чтобы никто не мог проникнуть на его территорию, и началась капитальная перестройка. 5 февраля 1901 таинственная завеса спала и преисполненная любопытства публика ахнула, увидав великолепный фасад, а через огромные блистающие чистотой окна — роскошную внутреннюю отделку магазина: высокий, в два этажа, зал, свисающие с потолка великолепные хрустальные люстры, потолок и стены, отделанные сказочным декором. Магазин действительно словно бы явился из «1001 ночи». Елисеев открыл роскошный богатейший магазин с названием «Магазин Елисеева и погреба русских и иностранных вин».
Почётные гости, получившие роскошно напечатанные на верже, окаймлённые золотой виньеткой пригласительные билеты, входили в магазин со двора — так свидетельствовал Гиляровский, описавший торжество в газете «Россiя», а много лет спустя — в своей знаменитой книге о Москве. О том первом «Елисеевском» он писал: «Перламутром отливают разноцветные обитатели морского царства, а над всем этим блещут электрические звёзды на батареях винных бутылок, сверкают и переливаются в глубоких зеркалах».
Среди тех, кто вошёл в царство гурманов через устланный коврами Козицкий переулок, была вся московская знать во главе с военным генерал-губернатором (сыном императора Александра II) Великим князем Сергеем Александровичем с супругой, гласные городской Думы. Одной из первых покупательниц была знаменитая русская актриса Ольга Садовская. Заходил сюда Лемешев, заглядывал Вертинский с дочками… Разнообразие винных, гастрономических, колониальных товаров не поддавалось описанию. Обо всём можно было узнать у галантных приказчиков, почтительно отвечавших на всевозможные вопросы покупателей. Сортов кофе было так много, что москвичи терялись, какой кофе покупать — аравийский или абиссинский, вест-индский или мексиканский. Приказчики склонялись к тому, что ароматнее всего кофе из Южной Америки или, по крайней мере, из Центральной. Тогда в России кофе пили немногие. На одного жителя приходилось едва ли сто граммов в год, в Англии в ту пору пили в пять раз больше, но вот кто действительно тогда наслаждался ароматным напитком, так это голландцы — в 81 раз больше, чем россияне. В России был популярен чай. И Елисеевский магазин предлагал богатейший выбор чаев из Китая, Японии, Индии, Цейлона. Тонкие знатоки предпочитали покупать у «Елисеева» чай с Явы.
Сложный букет ароматов Елисеевского магазина создавали пряности: в самом пахучем уголке его гнездились прекрасные склянки с ванилью, гвоздикой, кардамоном, шафраном, корицей, мускатным орехом…
Очень высоко ценили покупатели сырный отдел. В любое время года выбор разнообразных сыров казался безграничным. Твёрдые — швейцарский, честер, эментальский, эдамский и, конечно, итальянский «гранитный» пармезан. Ещё более разнообразным представал прилавок мягкого сыра: на непромокаемом пергаменте лежали в соседстве «жидкий» бри, невшатель, лимбургский, эдамер, шахтель (кстати, его заметил Гиляровский, и именно его предпочитала вся богатая Москва.) Григорий Григорьевич Елисеев открыл москвичам «деревянное масло» (так тогда называлось оливковое). Оно из Прованса шло через Одессу и Таганрог.
На редкость аппетитны были кондитерские изделия — большие и малые торты или маленькие «дамские пирожные» (птифуры).
Торговая империя Елисеевых
Всего в «Елисеевском» открылось пять отделов: колониально-гастрономических товаров, хрусталя Баккара, бакалейный, кондитерский и самый большой фруктовый. Кроме того, были ещё винный погреб и производственные цеха. Москва оценила и новинку: грибы из Франции — трюфели. Они, конечно, стоили дорого, но очень годились для торжественного обеда. А анчоусы? Таким красивым словом называлась маленькая подкопчённая, специального посола, рыбка, бурая на спинке, с серебряным брюшком. Приучил Елисеев москвичей и к французским трюфелям, и к устрицам. С заморскими товарами успешно соперничали русские окорока, балыки из белой и осетровой рыбы, икра. Сортов кофе и чая было так много, что покупатели терялись, а уж в винах без приказчиков вообще было не разобраться. «Елисеевский» задавал тон всей торговой Москве. Такой же фурор произвели магазины Елисеева в Петербурге, а позже — в Киеве. Они сделались самыми знаменитыми в России, всё, что продавалось в них, годилось для радостного праздничного стола.
В этот магазин не приходили — в него приезжали. С обеих сторон дома стояли собственные экипажи, один другого лучше. Швейцар в ливрее выносил пакеты за дамами в шиншиллах и соболях и кавалерами в бобрах. Качеству товара придавалось едва ли не культовое значение. Например, покупатель получал яблоки без единого пятнышка на гладких бочках и виноградные грозди без единой мятой или гнилой ягодки: продавать мятые, гнилые или подмороженные овощи и фрукты считалось не только позором, но и преднамеренным причинением ущерба безупречному реноме торгового дома.
Особняк на Тверской принадлежал Елисееву до 1917 года. В 1918 году у него отобрали всё имущество и, конечно, любимые магазины в Москве, Петрограде, Киеве, шоколадную фабрику «Новая Бавария».
Осенью 1918 года массивные вывески магазина были сданы на лом по указу новых властей. Магазин был национализирован и стал государственным. К тому времени вся торговля в молодой республике советов перешла на карточки и «Елисеевский» влачил жалкое существование. В первый же день торговли выключился свет и из кабинета директора, а что ещё более понятно, пропал ковёр ручной работы. Магазин проработал всего два дня, поскольку все продукты были распроданы…
Все годы советской власти его продолжали называть «Елисеем». Туда наведывались не только за дефицитными продуктами, но и просто посмотреть на роскошную причуду купца-миллионера. А Григорий Григорьевич уехал во Францию. Чем он там занимался, точно неизвестно, но прожил ещё долго. Он умер в 1949 в почтенном возрасте — 84-х лет.
Магазин ожил лишь при НЭП в 1921 году. С той поры бывший магазин Елисеева, переименованный в «Гастроном номер 1», вновь стал символом сытой и счастливой жизни.
В июле 1941-го в «Елисеевском», как и по всей стране, торговля перешла на карточки. А в дни эвакуации запасы магазинных складов бесплатно брали все желающие. Но немцы в Москву не вошли, и в 1942 году «Гастроном номер 1» стал закрытым распределителем для городского начальства. В 1944 году там открылся первый в Москве коммерческий магазин, где без карточек за наличные продавали хлеб, водку, сахар и прочие дефициты. Торговала ими особая секция. Её заведующий Ушаков, «играя» на недовесах и обсчётах, вскоре нажил 700 тысяч рублей (50 тысяч на нынешние деньги). Но его коммерцию быстро оборвал суровый приговор суда военного времени.
Шестидесятые-семидесятые…
Сливочное масло устанавливали внутрь витрины на эмалированном подносе — огромным брикетом, во весь поднос. Поверхность расчерчивали ножом под ромбик. Вологодское масло было самым лучшим, высшего сорта, и самым дорогим — 3 руб. 80 коп. Но оторваться от него было невозможно — вкус был просто царский. Дорогим было и шоколадное масло — выкладывали его точно так же брикетом на поднос. Стоило оно как и Вологодское масло, но брали его редко — оно считалось баловством. Сливочное обычное масло стоило 3 руб. 60 коп.
В 1970-х появилось масло крестьянское — по 3 руб. 20 коп. Цена соответствовала более низкому качеству — в крестьянском масле было больше пахты. В таком гастрономе так и хочется купить деликатес. Например, красную икру — баночку в 140 граммов, она тогда стоила 1 руб. 40 коп. Это было дорого, так что брали только на праздник. Была ещё красная икра развесная — стоила она 4 руб. 80 коп. за килограмм. А вот икра чёрная (маленькие стеклянные баночки) стоила ещё дороже — 3 руб. 80 коп. Банка камчатских крабов стоила 2 руб. 40 коп.
В 1960-х торт «Киевский» стоил 3 руб. 30 коп. За «Киевским» выстраивались очереди, а наслаждение он дарил поистине неземное. По великолепию вкуса его можно сравнить разве что с тортом «Птичье молоко», который появился в 1970-х и продавался в Москве в кулинарии ресторана «Прага» на Арбате.
Бананы продавались по 1 руб. 10 коп., потом стали стоить 2 рубля. Мандарины стоили 1 руб. 20 коп. и продавались только зимой. Яблоки стоили от 55 коп. до 70 коп. Виноград — 55−70 коп., но можно было купить и за 30 коп. килограмм. Ходили в «Елисеевский» ещё и потому, что там был чудесный кафетерий. И если в других магазинах можно было нарваться на чёрствые булочки и несвежие пирожные, то с кафетерием «Елисеевского» такого конфуза не случалось никогда. Особенно вкусны там были эклеры — по 22 коп. за штуку.
Во времена тотального дефицита «Елисеевский» был самым известным гастрономом СССР, в котором отоваривались первые лица государства, члены их семей и знакомые, а также все, кто имел доступ к чёрному ходу. Люди более старшего поколения, я думаю, хорошо помнят нашумевшее дело директора «Елисеевского» Юрия Соколова. С 1963 по 1972 год Юрий Соколов занимал должность заместителя директора «Елисеевского», с февраля 1972-го по октябрь 1982 года — директором. По приказу Юрия Андропова чекисты задержали Соколова 30 октября 1982 года по подозрению в соучастии в незаконных валютных операциях, а 11 ноября 1983 года Верховный суд РСФСР приговорил его к высшей мере наказания, признав виновным по статье 173 часть 2 и ст. 174 часть 2 (получение и дача взятки в крупном размере). Ходатайство о помиловании было отклонено. Приговор был приведён в исполнение 14 декабря 1984 года.
«Заказное дело партии».
Не так давно возле маленького храма за Центральным телеграфом на Тверской появился необычный человек. Он очень отличался от бомжей, привычно ожидавших на ступенях горячего обеда (их здесь зимой кормили дважды в неделю). Просматривалась в нём былая респектабельность — пусть и при отсутствии пальто. Приход этого храма — старожилы центра. «Заместитель Соколова… Помните директора „Елисеевского“, которого расстреляли?» — тут же пробежал шёпот. Поев, человек ушёл. Больше его среди бомжей не видели: скорее всего, нужда в бесплатной еде отпала. Директора гастронома 1 в Москве Юрия Соколова арестовали 30 октября 1982 года в его собственном кабинете во время якобы передачи ему взятки в размере 300 руб.
…Продавцы «Елисеевского», что постарше, могли бы помнить Юрия Соколова, но они пожимали плечами и спешили отделаться от меня. Смилостивилась лишь пожилая уборщица: «Иди во двор, спроси дядю Алика». Аликом оказался старик в потёртой джинсовой куртке на меховой подкладке и берете. Он тщательно изучил моё журналистское удостоверение, вернул его и спросил, прищурившись: «А зачем тебе знать про Соколова?»
— Хочу понять, каким он был…
— Каким он был? Таких уж нет. Мы его между собой Юкой звали (от Юрия Константиновича. — Г.Ж.). При нём товарооборот в магазине с 30 млн до 94 млн руб. в год подскочил. К любому — с уважением. Хоть бы и ко мне, а я грузчиком работал. Тринадцатую зарплату Юка сам каждому в конвертике вручал и с днём рождения лично поздравлял. В магазине товару — как в Америке. Чистота, порядок.
— Ну, а взятки брал?
— Ты работал в торговле? Нет? Так вот, это была и есть система. Не дашь базе — не получишь сам. И так до самой высокой горки…
— А откуда деньги на взятки?
— Да уж не с твоих ста граммов колбасы. Закупил финское оборудование и наполовину уменьшил потери продуктов при хранении. Отсюда и «лишние» деньги. Завотделами — Юке. Юка — Трегубову в Горторг. А уж тот кому… Каждый в этой цепочке свой интерес имел, оттого и крутился. И не за счёт покупателя, и не за счёт государства, а за счёт ума своего и догадки. У нас с какой идеей жили? Пусть лучше сгниёт, лишь бы учтённым все было. А у Соколова другой принцип: сохрани, отдай людям и поощри за инициативу. Ты вот приезжий? Москвич? Щас проверю. Когда ты при Соколове в «Елисей» входил, чем пахло?
— Молотым кофе.
— Правильно… А после него — порошком от крыс.
Когда я уходил, он окликнул: «Ты не вороши, парень, эту историю. Считай её семейным делом партии. Юку сделали козлом отпущения. Понял?»
Лефортово
За месяц до ареста кабинет Соколова был «нашпигован» оперативно-техническими средствами индивидуального контроля. А попросту говоря, телевизионными камерами для подглядывания и радиоаппаратурой для подслушивания. В это время в поле зрения КГБ попали многие правители столицы, находившиеся в товарищеских отношениях с Юрием Соколовым. Например, тогдашний всесильный начальник ГАИ Ноздряков.
Во время ареста Соколов вёл себя совершенно спокойно. Факт получения взятки отрицал, утверждая, что сослуживец просто вернул ему долг. Не потерял он невозмутимости и в камере следственного изолятора в Лефортове. От дачи показаний долго отказывался. Меняющимся сокамерникам говорил, что всё происшедшее — чистое недоразумение.
Соколов молчал, но молчали и те, кто понимал, что его арест — дело вовсе не хозяйственное, а политическое. Идёт интенсивный сбор компромата на того, кто не без основания считал себя правопреемником стареющего Брежнева, — Гришина.
Соколов молчал. Зато, не таясь, говорила Москва. Имя Соколова звучало везде — символом и вещдоком борьбы с торговой коррупцией. По слухам, у руководителей торговли изъято ценностей на миллионы рублей. На их дачах найдены металлические бочки с обветшавшей валютой и книжки вкладов в зарубежные банки. В ночных оргиях, оказывается, участвовали Галина Брежнева и Юрий Чурбанов. Cам ли уставший от нехваток народ множил-расцвечивал эти слухи? Агитпроп ли ЦК отводил таким образом подозрения от руководства верхушки партии? Кто теперь скажет?
Из Московского горкома КПСС в ГУМ, где работала жена Соколова Флорида, начались звонки с требованием исключить её из партии и уволить. Соколов молчал, но в горкоме опасались, что заговорит Флорида и расскажет, кто приказал мужу (который, кстати, трижды пытался уйти на пенсию) строить систему отношений в торговле так и не иначе.
К началу суда над директором самого известного в стране гастронома ЦК КПСС был завален письмами трудящихся, требующих наказания по всей строгости закона. Люди резонно считали «найденные» миллионы своими недополученными. Однако при всём усердии КГБ никаких сокровищ не нашли. Адвокат Соколова Артём Сарумов на свидании предложит подзащитному сказать, где хранятся деньги, чтобы семья не бедствовала после его гибели. Соколов усмехнется: «Денег нет — не ищите!»
Между тем в Москве продолжались аресты. В Лефортово переселились работники Министерства торговли, окружение Соколова, близкие люди сына Брежнева, Юрия. В конце января 1982 года во всех газетах появился некролог, подписанный Андроповым, Горбачёвым и Черненко. Он оповещал о внезапной кончине первого заместителя председателя КГБ Семёна Цвигуна от злокачественной опухоли желудка. Однако Москва мгновенно узнала истинную причину смерти — самоубийство. Через несколько дней умер идеолог партии Михаил Суслов. Через несколько месяцев на Майском пленуме ЦК упадёт в обморок Леонид Брежнев. Андропов станет идеологом партии, всесильным человеком в стране при медленно умирающем генсеке.
Показания и приговор
И Соколов заговорил. Он был достаточно сведущим человеком, чтобы понять, кто победил (хотя и не окончательно) и для чего нужен процесс против лиц, так или иначе связанных с Гришиным.
По свидетельству очевидцев, он начал давать показания 20 декабря 1982 года, сразу же после смерти Брежнева и прихода к власти Андропова. Перед КГБ была поставлена чёткая цель: Соколов должен признать вину в указанной ему форме, а затем дать показания о передаче взяток в высшие эшелоны власти. Первое признание было запротоколировано, по второму велась отдельная магнитофонная запись.
11 ноября 1983 года дело Соколова при закрытых дверях начал рассматривать Верховный суд СССР. Соколов на суде вёл себя вызывающе и заявил, что стал жертвой партийных разборок и репрессий.
Однако западня уже захлопнулась. На заключительное заседание были допущены лишь жена Соколова и люди по списку, в основном работники КГБ и горкома партии.
По свидетельству жены, Соколов вообще не защищался. Держался спокойно и достойно. С безразличием выслушал приговор о высшей мере наказания. Писать прошение о помиловании отказался. Он всё понял и принял правила игры «на поражение». Ошибался он только в одном, считая, что теперь, благодаря новым людям, пришедшим к руководству ЦК КПСС, реже будет твориться зло.
После суда к Флориде подошел следователь КГБ и растерянно сказал, что они не ожидали такого исхода: «Ну, десять—двенадцать лет… Но расстрел! Это не наше решение, это решение горкома».
Флориде всё-таки удастся уговорить мужа написать кассационную жалобу. Однако суд изначально был Верховным, и он не собирался пересматривать заказное дело партии.
Ещё долго после суда в квартире Соколова будут раздаваться анонимные телефонные звонки. Незнакомые Флориде люди будут твердить в телефонную трубку: «Виноват Гришин, он не может простить вашему мужу показаний против себя».
…Спустя 20 лет заместитель Соколова, вернувшийся из тюрьмы, увидит иной «Елисеевский» на улице с иным названием и другую столицу, изобильную и благополучную. Нити, эту новую жизнь скрепляющие, ему предстоит рассмотреть самому.
Из досье автора
Юрий Соколов родился в 1925 году в Москве. Участник войны. Отмечен восемью правительственными наградами. В 50-х годах был осуждён по навету. После двух лет заключения полностью оправдан: нашёлся истинный виновник преступления. Работал в таксомоторном парке, в торговле. С 1972 по 1982 год — директор Елисеевского магазина.
Всю жизнь страдая сахарным диабетом, он никогда не курил и не употреблял спиртного, даже в очень тесном кругу. Много читал, часто бывал в театрах. Никто и никогда не мог заподозрить его в «гусарских» загулах.
Как уверяют, Юрия Соколова расстреляли 14 декабря 1984 года. Он уже не ожидал такого исхода. Был необычно весел, говорил о близком помиловании.
Экспертная оценка бывшего прокурора по надзору за КГБ Владимира Голубева
С точки зрения проведения допросов, других действий следователей, направленных на разоблачение Соколова, безусловно, нарушалась тактика ведения расследования. Приводимые доказательства тщательно не исследовались. Суммы взяток назывались исходя из экономии норм естественной убыли, которая предусматривалась государством. Соколов не заслужил столь сурового наказания. С правовой точки зрения это противозаконно…»
Знаменитый Елисеевский гастроном, открытый в далёком 1901 году, до сих пор считается первым в Москве. Названный в честь его бывшего владельца и миллионера Григория Елисеева, магазин прославился не только своим богатейшим ассортиментом продуктов, но и роскошным убранством торговых залов в стиле необарокко. Огромные хрустальные люстры, напоминающие гроздья винограда, украшают высокие своды торгового зала.
В 2004 году в магазине была проведена серьёзная реставрация внутренних помещений. Изменилась ассортиментная политика, производственная база, были введены новые корпоративные стандарты обслуживания покупателей. С февраля 2005 знаменитый Елисеевский магазин находится в совместном управлении торговой сети «Алые Паруса» и ЗАО «Елисеевский».
Ассортимент хлеба, пирогов, тортов, пирожных, эксклюзивного шоколада ручной работы от собственной кондитерской. Прилавок отдела «Кулинария» предлагает исконно русскую кухню: борщ московский, салат по-боярски, заливное из осетрины, слабосолёная сёмга, карп запечённый, рулет куриный с черносливом или сыром, грибочки маринованные, огурчики хрустящие малосольные, помидоры, квашеные с орехами. Прилавок мясных полуфабрикатов собственного производства: кролик охлаждённый, нежная вырезка, австралийская мраморная говядина, антрекоты, бифштексы по-казачьи, котлеты по-пражски, по-балкански, домашнее жаркое, баранина с фасолью по-мексикански, перец фаршированный по-кедайнски, папаратц-кветки из куриного филе с начинками из сыра и грибов, треска по-польски, судак по-молдавски, шашлык из осетра.
Несмотря на популярность среди москвичей и гостей столицы магазина «Елисеевский», далеко не все могли как в советские времена, так и сейчас, стать постоянными покупателями этого магазина.