Инициатива постройки “сверхпланового” бронепоезда и укомплектования добровольцами его экипажа принадлежала коллективу завода. 26 июля 1941 года было издано соответствующее постановление ГКО (№287сс). Постройка началась в конце июля и была завершена к 10 сентября.
Бронепоезд имел две части – боевую и базовую. Боевая часть состояла из бронепаровоза, двух бронеплощадок, а также зенитных платформ; для предохранения поезда от подрывов имелись четыре двухосные контрольные платформы, они же использовались и для перевозки путевого инструмента и запаса элементов верхнего строения пути (рельсов, шпал и др.).
Команда бронепоезда «За Сталина». 1941 г.
Базовая часть включала в себя четыре 4-осных крытых вагона для личного состава, два 4-осных пассажирских вагона (штабной и командно-санитарный), вагон-мастерскую, вагон-баню, вагон-кухню, вагон – вещевой склад, вагон – склад топлива, вагон для запчастей, вагон для боеприпасов, зенитную платформу.
Бронепоезд «За Сталина». 1941 г. Коломенский машиностроительный завод им. В.В. Куйбышева.
Особого внимания заслуживает паровоз бронепоезда. Он представлял собой паровоз серии 9П, подвергнутый очень сильной модернизации и снабжённый тендером.
В отчёте предприятия говорится следующее: “Паровоз бронепоезда 1-3-1 модернизирован из паровоза промышленного типа 9П, строящегося на заводе. Необходимость длительной работы бронепоезда требует от паровоза повышенной мощности котла, в связи с этим паровоз 9П типа 0-3-0 был переделан. Паровозу были приданы передняя и задняя тележки, котёл был увеличен и снабжён пароперегревателем.
Паровоз обложенный бронелистами
Будка машиниста оборудована телефонами и перископом. Тендер 4-осный, бронирован листами толщиной 30 мм, впереди тендера установлена командирская рубка, связанная со всем составом поезда телефонной и рупорной связью и имеющая рацию. В задней части тендера располагается боевая башня с пулемётом ДШК”.
Митинг у бронепоезда «За Сталина». 1941 г.
Входившие в состав бронепоезда две бронеплощадки были построены на базе 4-осных 50-тонных платформ; судя по фотографиям, они имели тележки типа УВЗ (с литыми боковинами). При конструировании использовались эскизные чертежи бронеплощадки с танковыми башнями, разработанные броневой ремонтной базой №6 в 1940 г.
Корпус представлял собой каркас из металлического профиля, обшитый бронелистами толщиной 45 мм. Вооружение каждой площадки состояло из двух 76-мм орудий Ф-34 (в башнях танка Т-34) и четырёх пулемётов Максима (в бортовых шаровых установках). Посадка экипажа осуществлялась через дверь в одной из торцевых стенок. В средней части крыши имелась командирская рубка.
Одна из бронеплощадок бронепоезда
Судя по тексту упоминавшегося постановления ГКО, в состав бронепоезда должны были войти также три платформы “с башней ПВО”, имеющие комплексные зенитные пулемёты – вероятно, имелись в виду типовые платформы СПУ-БП, вооружавшиеся счетверённым пулемётом Максима. Однако поезд был снабжён двухосными зенитными платформами иной конструкции – с бронированными бортами, а не с восьмигранной броневой башней.
Известно, что он имел две такие платформы; одна из них была вооружена 37-мм автоматической зенитной пушкой обр. 1939 г., другая – пулемётом ДШК.
Бронеплощадка ПВО вооруженная 12,7-мм пулеметом
Но следует заметить, что на фотографиях бронепоезда видны две платформы с зенитными пушками; это позволяет предположить, что зенитное вооружение было усилено – в процессе постройки бронепоезда или же непосредственно перед выходом на фронт. Ещё одна зенитная платформа (с пулемётом ДШК) составляла ПВО базовой части.
Помимо указанного вооружения бронепоезд имел два спаренных пулемёта ДТ с круговым обстрелом.
Судьба бронепоезда сложилась трагически. 10 октября (по другим данным – 11 октября) 1941 года на 174-м км Западной железной дороги между станциями Колесники и Гжатск он в первом же бою был потерян. Машину даже не успели зарегистрировать как боевую единицу и приписать к какой-либо из частей действующей армии — то есть бронепоезда по документам просто не было
Бронепоезд имел задачу вести огонь по скоплениям танков в районе Гжатска. Поезд двигался к Гжатску со стороны Можайска и за станцией Колесники успешно обстрелял немецкие танки слева по ходу своего движения (т.е. к югу от железной дороги). Сам же поезд был обстрелян самоходным штурмовым орудием из состава артиллерийского полка моторизованной дивизии СС “Рейх”, после чего начал медленно отходить, ведя при этом сильный огонь.
Коломенский машиностроительный завод им. В.В. Куйбышева. Осмотр одной из бронеплощадок бронепоезда.
Подразделения того же артиллерийского полка, занявшие позиции восточнее Ивашково, открыли огонь по бронепоезду с дистанции около 1,5 км, а 4-я батарея полка (вероятно, с южной стороны железной дороги) – с дистанции около 400 м.
Паровоз получил повреждения; бронепоезд остановился, однако продолжал вести сильный огонь. К 12 часам дня бронепоезд выбыл из строя, и экипаж начал его оставлять.
Снимки, сделанные после боя, дают основание полагать, что в одной из бронеплощадок сдетонировал боезапас или же она была подорвана экипажем (площадка разрушена практически полностью).
Большая часть оставшихся в живых бойцов бронепоезда была захвачена немцами и расстреляна ими на месте. Незначительному количеству членов экипажа удалось вернуться.
Каковы были в этом бою немецкие потери – не установлено.
В дальнейшем немцы восстановили паровоз и одну бронеплощадку и использовали их в составе своих бронепоездов. В базовой части бронепоезда, не участвовавшей в бою, позже была размещена база материально-технического снабжения ГАБТУ РККА.
Фото захваченного немцами бронепоезда “За Сталина”. На третьем фото виден «балкенкройц» нарисованный поверх красной звезды.
Опыт постройки бронепоезда “За Сталина” был использован при проектировании бронеплощадок типа ПЛ-42 для бронепоездов “Козьма Минин” и “Илья Муромец”; для этих же поездов была заимствована (с внесением значительных изменений) и схема бронирования паровоза.
В 1987 г. на месте боя была установлена памятная стела с именами погибших членов экипажа.
Инициатива постройки “сверхпланового” бронепоезда и укомплектования добровольцами его экипажа принадлежала коллективу завода. 26 июля 1941 года было издано соответствующее постановление ГКО (№287сс). Постройка началась в конце июля и была завершена к 10 сентября.
Бронепоезд имел две части – боевую и базовую. Боевая часть состояла из бронепаровоза, двух бронеплощадок, а также зенитных платформ; для предохранения поезда от подрывов имелись четыре двухосные контрольные платформы, они же использовались и для перевозки путевого инструмента и запаса элементов верхнего строения пути (рельсов, шпал и др.).
Команда бронепоезда «За Сталина». 1941 г.
Базовая часть включала в себя четыре 4-осных крытых вагона для личного состава, два 4-осных пассажирских вагона (штабной и командно-санитарный), вагон-мастерскую, вагон-баню, вагон-кухню, вагон – вещевой склад, вагон – склад топлива, вагон для запчастей, вагон для боеприпасов, зенитную платформу.
Бронепоезд «За Сталина». 1941 г. Коломенский машиностроительный завод им. В.В. Куйбышева.
Особого внимания заслуживает паровоз бронепоезда. Он представлял собой паровоз серии 9П, подвергнутый очень сильной модернизации и снабжённый тендером.
В отчёте предприятия говорится следующее: “Паровоз бронепоезда 1-3-1 модернизирован из паровоза промышленного типа 9П, строящегося на заводе. Необходимость длительной работы бронепоезда требует от паровоза повышенной мощности котла, в связи с этим паровоз 9П типа 0-3-0 был переделан. Паровозу были приданы передняя и задняя тележки, котёл был увеличен и снабжён пароперегревателем.
Паровоз обложенный бронелистами
Будка машиниста оборудована телефонами и перископом. Тендер 4-осный, бронирован листами толщиной 30 мм, впереди тендера установлена командирская рубка, связанная со всем составом поезда телефонной и рупорной связью и имеющая рацию. В задней части тендера располагается боевая башня с пулемётом ДШК”.
Митинг у бронепоезда «За Сталина». 1941 г.
Входившие в состав бронепоезда две бронеплощадки были построены на базе 4-осных 50-тонных платформ; судя по фотографиям, они имели тележки типа УВЗ (с литыми боковинами). При конструировании использовались эскизные чертежи бронеплощадки с танковыми башнями, разработанные броневой ремонтной базой №6 в 1940 г.
Корпус представлял собой каркас из металлического профиля, обшитый бронелистами толщиной 45 мм. Вооружение каждой площадки состояло из двух 76-мм орудий Ф-34 (в башнях танка Т-34) и четырёх пулемётов Максима (в бортовых шаровых установках). Посадка экипажа осуществлялась через дверь в одной из торцевых стенок. В средней части крыши имелась командирская рубка.
Одна из бронеплощадок бронепоезда
Судя по тексту упоминавшегося постановления ГКО, в состав бронепоезда должны были войти также три платформы “с башней ПВО”, имеющие комплексные зенитные пулемёты – вероятно, имелись в виду типовые платформы СПУ-БП, вооружавшиеся счетверённым пулемётом Максима. Однако поезд был снабжён двухосными зенитными платформами иной конструкции – с бронированными бортами, а не с восьмигранной броневой башней.
Известно, что он имел две такие платформы; одна из них была вооружена 37-мм автоматической зенитной пушкой обр. 1939 г., другая – пулемётом ДШК.
Бронеплощадка ПВО вооруженная 12,7-мм пулеметом
Но следует заметить, что на фотографиях бронепоезда видны две платформы с зенитными пушками; это позволяет предположить, что зенитное вооружение было усилено – в процессе постройки бронепоезда или же непосредственно перед выходом на фронт. Ещё одна зенитная платформа (с пулемётом ДШК) составляла ПВО базовой части.
Помимо указанного вооружения бронепоезд имел два спаренных пулемёта ДТ с круговым обстрелом.
Судьба бронепоезда сложилась трагически. 10 октября (по другим данным – 11 октября) 1941 года на 174-м км Западной железной дороги между станциями Колесники и Гжатск он в первом же бою был потерян. Машину даже не успели зарегистрировать как боевую единицу и приписать к какой-либо из частей действующей армии — то есть бронепоезда по документам просто не было
Бронепоезд имел задачу вести огонь по скоплениям танков в районе Гжатска. Поезд двигался к Гжатску со стороны Можайска и за станцией Колесники успешно обстрелял немецкие танки слева по ходу своего движения (т.е. к югу от железной дороги). Сам же поезд был обстрелян самоходным штурмовым орудием из состава артиллерийского полка моторизованной дивизии СС “Рейх”, после чего начал медленно отходить, ведя при этом сильный огонь.
Коломенский машиностроительный завод им. В.В. Куйбышева. Осмотр одной из бронеплощадок бронепоезда.
Подразделения того же артиллерийского полка, занявшие позиции восточнее Ивашково, открыли огонь по бронепоезду с дистанции около 1,5 км, а 4-я батарея полка (вероятно, с южной стороны железной дороги) – с дистанции около 400 м.
Паровоз получил повреждения; бронепоезд остановился, однако продолжал вести сильный огонь. К 12 часам дня бронепоезд выбыл из строя, и экипаж начал его оставлять.
Снимки, сделанные после боя, дают основание полагать, что в одной из бронеплощадок сдетонировал боезапас или же она была подорвана экипажем (площадка разрушена практически полностью).
Большая часть оставшихся в живых бойцов бронепоезда была захвачена немцами и расстреляна ими на месте. Незначительному количеству членов экипажа удалось вернуться.
Каковы были в этом бою немецкие потери – не установлено.
В дальнейшем немцы восстановили паровоз и одну бронеплощадку и использовали их в составе своих бронепоездов. В базовой части бронепоезда, не участвовавшей в бою, позже была размещена база материально-технического снабжения ГАБТУ РККА.
Фото захваченного немцами бронепоезда “За Сталина”. На третьем фото виден «балкенкройц» нарисованный поверх красной звезды.
Опыт постройки бронепоезда “За Сталина” был использован при проектировании бронеплощадок типа ПЛ-42 для бронепоездов “Козьма Минин” и “Илья Муромец”; для этих же поездов была заимствована (с внесением значительных изменений) и схема бронирования паровоза.
В 1987 г. на месте боя была установлена памятная стела с именами погибших членов экипажа.
ТАКЖЕ: История бронепоезда «Маршал Будённый»
Вскоре после начала Великой Отечественной войны на Коломзаводе был построен мощный и хорошо вооруженный бронепоезд. Позже — еще один. Судьба второго была достаточно удачной. А вот особый бронепоезд №1 “За Сталина”, команда которого состояла на 87% из работников завода, погиб в своем первом бою под городом Гжатском (Гагарином) в октябре 1941-го. Глупо погиб, нелепо. В том страшном бою, кровавой мясорубке, полегла практически вся его команда… Вокруг инцидента осталась масса тайн и недомолвок. Еще в 1966 году ученики одной из коломенских школ под руководством своей учительницы собирали данные о бронепоезде на месте его гибели, но многого так и не узнали…
Странная история со множеством знаков вопроса. Почему мощная машина была загнана в явно заранее подготовленную немцами ловушку, где ее просто расстреляли? Куда после боя исчез командный состав? Где захоронены погибшие бойцы с бронепоезда? Кстати, машину даже не успели (?) зарегистрировать как боевую единицу и приписать к какой-либо из частей действующей армии — то есть бронепоезда по документам просто не было. По этой причине выжившим в том страшном бою не выдали удостоверения участников ВОВ…
Уже в перестроечные времена (1985—1987 гг.) коломенские поисковики вновь поехали под Гагарин. Это был отряд “Дон Кихоты”, один из родоначальников нынешнего поискового движения. Расспрашивали очевидцев и участников событий осени 1941-го и аккуратно записывали все услышанное. Подобрался интереснейший архив, по крупицам восстанавливающий ход событий. Правда, это рассказы людей, в основном пожилых, — они могут считаться лишь версиями. Но ведь когда несколько версий сходится, они превращаются в факты.
Как вспоминали участники событий, бронепоезд №1 действительно был внушительной машиной — более 20 вагонов, 4 из них предназначены для личного состава. Даже баня была, пар для которой брали из паровоза. Поезд состоял из двух частей — боевой и ремонтной, или базовой. Как раз первая часть с находившимися на ее борту бойцами (порядка 100 человек) и приняла единственный бой. Состояла она из четырех платформ, в том числе двух зенитных, паровоза и контрольных площадок с запасом путевого материала и инструмента. Оснащен был бронепоезд четырьмя 76-миллиметровыми танковыми орудиями, восемью пулеметами максим (еще два спаренных пулемета “ДТ” могли вести круговой обстрел), зенитными установками и т.д. Плюс винтовки бойцов и два ящика гранат-лимонок. Мощная машина. Очевидцы утверждали, что толщина брони достигала 45 мм и во время полигонных испытаний снаряды ее не брали…
Строительство поезда было завершено в рекордно короткие сроки — к 10 сентября 1941 года. В течение полутора месяцев команду готовили к ведению боевых действий, командиров набрали из числа кадровых военных, выписанных из местного госпиталя.
Что касается личного состава… в основном на бронепоезд шли добровольцами, но были и, если можно так их назвать, приглашения. В.Т.Сазонов с начала войны работал при заводе им. Куйбышева мотоциклистом. Однажды вез будущего командира бронепоезда майора Алыбина, и тот высказал пожелание иметь у себя в команде такого мотоциклиста. На следующий день Сазонова вызвали в партком и предложили записаться добровольцем, объяснив, что, если он не согласится, его все равно призовут в армию через горвоенкомат. Но Владимир Тихонович ничего против не имел. Судьба была благосклонна к нему — во время боя он оставался в базовой части бронепоезда, не участвовавшей в сражении. Он вспоминал потом, что в “резервной” команде царила странная атмосфера: никто ничего не знал. Ни о боевой задаче, ни — позже — о самом сражении… Но обо всем по порядку.
9 октября с митингом, цветами, при большом скоплении народа бронепоезд торжественно проводили на фронт. Примерной задачей его стало “выдвинуться на 174-й км (Московской ж/д, участок Можайск—Гжатск) и огнем артиллерии уничтожить скопление вражеских солдат и техники на шоссе Москва—Минск, которое в этом месте близко подходит к железной дороге” — так писала в июле 1967 года газета “Красное знамя”.
Бронепоезд вышел из Москвы в Можайск (где оставил свою базовую часть), а оттуда — прямиком на Гжатск, который уже к тому времени был занят немцами. Враги были и во всех окрестных селениях, они были повсюду. Неужели наша разведка этого не знала? Кстати, перед выходом поезда на боевую позицию командование все же отправило вперед разведчиков. В их числе был Ф.К.Черепахин, радист. Он рассказывал, что разведка проводилась на двух броневиках, выехали они из Можайска. Целью было не только оценить обстановку, но и получить в некоем штабе (?) указания насчет дальнейших действий. Наутро они оказались в районе селения Батюшково. На железной дороге бригада ремонтников спешно исправляла пути, накануне преднамеренно разобранные “чтобы немцы не прошли”. Говорили, что должен появиться какой-то поезд. И он появился. Особый бронепоезд №1 “За Сталина”. Не дождавшись окончательных сведений от своей разведки. По рации, которая была у разведгруппы, было получено сообщение: “Говорит командир бронепоезда. Я вступаю в бой”. Это было 14 (по другим сведениям — 13) октября.
Классическая версия боя выглядит так: поезд выехал на открытое место в районе 174-го км Московской ж/д — дорога находилась на приличном возвышении из-за насыпи — и попал в ловушку. С одной стороны его начали обстреливать немецкие танки, с другой — артиллерия. Мост впереди был заминирован, железнодорожные пути сзади взорваны. Блокированный, поезд отстреливался сколько мог, сильно пострадал, загорелся, и экипаж начал покидать его. Выжить удалось немногим. Те, кого немцы взяли в плен, были почти сразу же расстреляны.
Но рассказы очевидцев несколько отличаются от этой версии. Участники событий говорили о странных маневрах машины и не менее странном поведении командования. Вот как описывал бой М.Т.Фокин, бывший на бронепоезде одним из машинистов и ведший его в бой: “Когда мы выехали на открытое место у 174-го км, увидели танки. В темноте ведь не разглядишь чьи (было раннее утро). Но тут заметили идущего по шпалам старика. Остановились, спросили: кто тут? Услышали в ответ: немцы. Бронепоезд сразу же открыл пальбу. Немцы были застигнуты врасплох, но постепенно начали отвечать. Несколько танков бронепоезд поджег. Но и ему досталось. Был пробит тендер, вытекла вода, а без нее почти невозможно было двигаться. Тогда мы отошли до селения Колесники. Там у нас с Алыбиным возник спор. Я требовал вернуться в Батюшково, починиться, что возможно, и, главное, заправиться. Но командиру понравилось, как факелами пылали немецкие танки. И он, несмотря на протесты старшего машиниста, отдал приказ вновь идти на 174-й км. Я был вынужден подчиниться. Вернулись мы туда уже засветло. Немцы нас ждали, и одним из первых ударов был разбит тормозной рукав, соединяющий паровоз с платформой. Бронепоезд остановился… Затем снаряд попал в котел. Каких-то долей секунды хватило тем, кто находился в рубке, чтобы кинуться к открытым заранее дверям. Взрывной волной нас, ошпаренных, выбросило из машины”. Михаилу Трофимовичу повезло, он остался жив.
В свидетельствах некоторых очевидцев говорится о том, что бронепоезд все же выполнял свою боевую задачу, обстреливая Минское шоссе, а не только отстреливался от немцев. По одним версиям, боеприпасов хватило ненадолго и команда эвакуироваться была дана уже после их окончания, по другим — боеприпасы остались и после боя, а гитлеровцы вывозили их позже на специально подогнанном транспорте. Впрочем, последний вариант кажется менее правдоподобным, если сопоставить свидетельства.
Фигурировали в описании боя и самолеты. Вот что рассказывали жители местной деревни Петрецово А.Г.Андреев и В.В.Дмитриев: “Когда бронепоезд начал отступать в сторону Можайска, с аэродрома за деревней Фролово поднялись самолеты”. Они якобы разбомбили рельсы спереди и сзади поезда и взорвали злополучный котел. В деталях описания очевидцев расходятся, но о наличии воздушной атаки говорили многие.
Неоднократно шла речь и о некоем предательстве. Л.Р.Огульник был помощником комиссара бронепоезда по политчасти. Вот его воспоминания: “Бой проходил несколько странно. Фактически сражения не было (еще одна версия событий). Бронепоезд вывели на насыпь. Вокруг было поле с замаскированными в стогах сена вражескими танками и орудиями. Поезд почему-то остановили на этом месте, и он стал прекрасной мишенью. Начался обстрел. Комиссар Кузьмин (Кузнецов?) потом успел рассказать, что оперуполномоченный НКВД, весь в крови, подбежал к нему и крикнул: “Нас предали, комиссар! Принимай командование на себя!” Но комиссара контузило. Бойцы решили выходить через нижний люк. Комиссара вынесли на руках”. Через несколько дней он умер в Можайске.
О судьбах побывавших в том страшном бою бойцов известно немногое. Домой вернулись считанные единицы. Что стало с командиром бронепоезда майором Петром Алыбиным, также выяснить не удалось. По одной из версий, он сдался в плен вместе с боевым знаменем. Но этого никто из участников событий не видел, воспоминания опирались лишь на рассказы собратьев по несчастью. Говорили, что командир вместе с другими захваченными в плен бойцами был расстрелян немцами. Одно ясно: с места сражения он не вернулся.
В.Т.Сазонов рассказывал, что после боя на дрезине на базу вернулось пятеро спасшихся, в том числе контуженный комиссар. А на следующий день пришло еще шесть человек из боевой команды. Они были в грязи и тине. Люди рассказали, что попали в плен, но им удалось бежать. Вскоре после этого их забрал СМЕРШ (спецотдел, командир — полковник Карасик), и больше о судьбе этих шестерых выживших ничего не известно.
В команде бронепоезда было три женщины: боец Елизавета Кубышкина (за доблестный труд еще до войны она была награждена орденом Ленина), медсестра Клавдия Макарова и радистка (?) Серафима Петрухина. Все они погибли. Наиболее подробно судьбу двух из них описал Ф.К.Черепахин: “Когда поступил приказ отступать, Лиза Кубышкина это сделать отказалась, сказала, что боится. Всех, кто остался в бронепоезде, фашисты расстреляли… Клава Макарова идти не могла. Андрей Кузнецов, сварщик, взял ее на руки и отнес к лесу. Когда он положил ее на землю и снял с нее ремень, Клава сказала: “Если будут немцы, не отдавай меня, лучше убей”. Когда Андрей расстегнул ее гимнастерку, то увидел, что тело Клавы сильно ошпарено”. Клава Макарова находилась в рубке машиниста вместе с Михаилом Фокиным и сильно пострадала при взрыве котла. Что касается Лизы Кубышкиной, то версия с расстрелом кажется правдоподобной: Нина Балаболичева, местная жительница (в 1941-м ей было 11 лет), рассказывала, что видела после описываемых событий несколько трупов близ будки путевого обходчика. Среди них был труп молодой кудрявой белокурой женщины…
Захоронение поисковикам найти так и не удалось. Во всяком случае, попытки раскопов в указанных людьми местах успехом не увенчались. Местные жители рассказывали, что хоронили тогда тела и около насыпи (но ее позже перенесли, и теперь трудно что-либо там найти), и где-то на окраине Петрецова. Говорили, что на местной пашне после войны долго находили кости. Но вот чьи, неизвестно — война все перемешала. Упоминалось и о перезахоронении останков на военном кладбище в Гжатске, но сей факт документально не подтвержден. Поле под Гжатском навсегда осталось братской могилой коломенцев. Красивые там места…
Памятник. Вопрос о нем, по свидетельству краеведа В.М.Афанасьева, поднимался еще в 1967—1968 годах. Но где-то в правительственных кругах не порекомендовали этого делать “из-за какого-то предательства”.
В 80-х годах “Дон Кихоты” вновь начали пробивать идею памятника и нарисовали эскиз. Коломенский горком ВЛКСМ, возглавляемый В.М.Шкуровым (ныне — замглавы администрации Коломны), пошел навстречу ребятам, и при активной поддержке Коломенского завода и администрации г. Гагарина памятник был установлен на месте гибели особого бронепоезда №1 “За Сталина”. Сейчас мимо проносятся поезда и гудят, салютуя…
Фрагментов боевой части бронепоезда поисковики также не обнаружили. Нашли однажды какой-то проклепанный кусок и приняли за искомое. Но, как потом оказалось, это была деталь покореженного моста. Рассказывают, что останки машины увезли после войны на переплавку. А базовая часть поезда была отогнана в Коломну. Затем ее направили в Москву, на Рязанский вокзал. После долгих мытарств оставшихся в живых членов команды отправили на восстановление Коломзавода.
Сейчас из уцелевших бойцов бронепоезда в живых не осталось никого. В прошлом году умер последний участник описанных событий С.И.Глуханчиков. Он вернулся в 41-м, на базу на той самой дрезине, о которой рассказывал В.Т.Сазонов. В последнее время Сергей Иванович сильно болел и вспоминать страшный октябрь отказывался. Удостоверение участника ВОВ он так и не получил…